Герхард Глински - Кёнигсберг [Conigsberg – Königsberg – Калининград. Прошлое и современность]

Конечно, Просвещение не являлось специфическим кёнигсбергским явлением, однако яркая индивидуальность града на Прегеле сумела наложить на идейную систему Просвещения собственный отпечаток. Ведущей идеей стала личная ответственность и самоопределение каждого отдельного гражданина государства, самостоятельность в принятии решений и претворения их в жизнь. По всей Пруссии распространилось влияние этого учения, происходившего из Кёнигсберга и ставшего определяющей силой всей прусской общественной и государственной жизни в течение многих лет, вплоть до революции 1848-го года. Если в предшествовавшие столетия духовные веяния распространялись с запада на восток – Крестовые походы, Реформация, идеи эпохи барокко – то теперь источником новаторских идей стал град на Прегеле, распространявший своё духовное влияние в глубь Рейха и в обратном направлении – с востока на запад. Воцарилось равновесие. Кёнигсберг, игравший в прошлом «вторую скрипку», превратился теперь (1808/09 г.) в истинную столицу Прусского государства, в источник как политического, так и духовного влияния. Надо отметить, что и раньше как и вся Пруссия, так и её культурный и политический центр Кёнигсберг дистанцировались от Берлина и от находившегося под влиянием французских идей государственного аппарата Фридриха Великого. Это касалось как политики, так и культуры. Кёнигсбергу удалось сохранить самостоятельность мышления, которая в Берлине не смогла укорениться и полностью исчезла впоследствии, так как Берлин, следуя духу времени, полностью «офранцузился».

«Веста». Патриотический журнал, запрещенный Наполеоном в 1807 г.

Поражение Пруссии в ходе Наполеоновских войн имело поэтому один побочный эффект положительного характера: французская чеканка, поддерживавшаяся Фридрихом, была оттеснена на задний план, а «кёнигсбергский дух» вознёсся на новые высоты. Этому специфическому развитию способствовали как географическое положение града на Прегеле и политическое развитие того времени, так и новаторские сословно-правовые идеи. Всё 19-е столетие было оплодотворено именно кёнигсбергской гуманистически правовой системой мышления. Времена были тяжёлые, нужда государства – велика. Кёнигсбержцам это стало особенно ясно, когда в город после битвы под Прейссиш-Эйлау прибыло 12 000 раненых – воинов Российской Империи. Ведь военных лазаретов в те времена ещё не было. Наполеоновские войны еще мало отличались от Тридцатилетней войны: оккупированная страна обязана была поставлять снабжение французской армии-победительнице в форме контрибуций, взимаемых наличными деньгами, а также в форме провианта – непосильная обуза! 16-го июня 1806-го года прусские войска, соединившись с российскими полками, покинули город, и французская армия вступила в Кёнигсберг. Оккупация длилась всего 39 дней, по сравнению с оккупацией со стороны войск Российской Империи во время Семилетней войны – весьма короткий срок. Но городу эти 39 дней принесли огромную нужду. Все городские кассы были конфискованы. Кроме того, французское интендантство требовало выплаты контрибуций размером в 20 миллионов франков. Наполеон впоследствии сократил эту сумму до 12-и миллионов франков, но и сокращённая сумма контрибуций представляла собой для жителей разграбленного города непосильную ношу. В конце концов удалось собрать контрибуционную сумму – частично из налогов, частично из облигаций и векселей. Выплата по облигациям и векселям продолжалась целую вечность – до 1-го января 1901-го года, так как освободительные войны стали источником новой нужды как населения, так и государства. Наконец был подписан Тильзитский мир. Прусский король переехал с семейством из Мемеля в Кёнигсберг и жил там с января 1808-го по декабрь 1809-го года. В Кёнигсберге королева Луиза подарила в это время своему супругу восьмого и девятого наследника, а в стенах Кёнигсбергского Замка началась разработка государственных реформ.

Не все участники этой деятельности были в восторге от Кёнигсберга. Так Вильгельм фон Гумбольдт – в прошлом посол Пруссии в Риме – взирал на своё пребывание на прегельских берегах со смешанными чувствами. В одном из писем своей супруге он писал: «Скука здесь адская, кухня – скверная, народ мрачный, никто никогда не смеётся…». Гумбольдт, впрочем, быстро переменил это мнение, познакомившись с супругой Вильяма Мотерби, Иоганной. Гумбольдт полюбил её салон и часто посещал его. В ходе литературных чтений гётевского «Тассо» Гумбольдт читал роль Тассо, а госпожа Мотерби – роль Элеоноры.

Особенно интенсивно Гумбольдт занимался разработкой реформы образования, положив в её основу учение великого Песталоцци. Реформа была внедрена в первую очередь в школах. В последовавшие годы очередь дошла и до Кёнигсбергского Университета. Хотя главной заслугой Гумбольдта является внедрение реформы в Берлинском Университете, он и Альбертине посвятил всё страстное рвение своего новаторского духа. Другими крупными новаторами, требующими особого упоминания, являлись Иоганн Фридрих Гербарт и Фридрих Вильгельм Бессель. Гербарт был урождённым ольденбуржцем и прославился, опубликовав ряд научных трудов педагогического содержания. По убеждениям он был приверженцем Песталоцци, преподавал почти четверть века в Кёнигсбергском университете, причём именно в Кёнигсберге возникли самые значительные и зрелые научные труды Гербарта. С административной точки зрения он являлся вторым наследником кафедры Иммануила Канта.

Иоганн Фридрих Гербарт (1776–1841) родом из Ольденбурга был профессором университета и известным философом и педагогом.

Фридрих Вильгельм Бессель был астрономом по призванию. Научные исследования, произведённые им в Кёнигсберге, прославились на весь мир. Бессель является одним из немногих немцев, память о которых хранится в Калининграде и по сегодняшний день. О нём напоминает памятник, установленный русскими почитателями Бесселя на холме, где раньше находилась его знаменитая обсерватория. С этой обсерваторией была связана интересная история: стоимость её составляла 28 000 талеров, а фонд университета располагал 34 000 талерами Наполеон Бонапарт, посетивший место строительства обсерватории в 1812-м году, был вне себя от удивления, узнав, что прусский король такую умопомрачительную сумму употребил на строительство именно обсерватории. Бессель был своего рода городской знаменитостью. Во время эпидемии холеры в 1831-м году среди жителей города распространился слух, что виновником холеры был якобы астроном Бессель, разгневавший небесные сферы своими ракетными сигналами.