Олег Арин - О любви, семье и государстве [Философско-социологический очерк]

Это — когда «каждый крайний <���термин> наполняется Я, и так непосредственно есть в другом» [27] Гегель. Работы разных лет, т. 1, с. 311. . То есть произошло слияние двух Я. «Это, — пишет Гегель, — стихия нравственности, но еще не сама нравственность» (там же). Побуждение только объединяют два Я, но это еще не достаточно для предметной или удовлетворенной любви. Необходимо движение для порождения третьего, и оно, движение вступает в силу (не может не вступить из-за противоречий между каждым Я-для-другого). Далее я хочу привести цитату, от которой склонный к философии читатель получит истинное наслаждение. Гегель рассуждает:

Удовлетворенная любовь сначала становится предметной для себя таким образом, что это третье есть иное, нежели сами крайние (термины), или же любовь есть инобытие, непосредственная вещность, в которой любовь познает себя не непосредственно, а существует ради другого (подобно тому, как орудие не содержит деятельности в себе самом); или оба познают свою взаимную любовь через взаимное услужение, посредством третьего, которое есть вещь. Это есть средство, именно средство любви; подобно тому, как орудие есть сохраняющийся труд, так и это третье тоже есть нечто всеобщее; это длящаяся, сохраняющаяся возможность ее существования (с.312).

Для не склонного к философии читателя поясняю. Гегель анализирует движение понятия любви через другие понятия (иное, инобытие, предмет, вещь), т. е. рефлексии, а не их сущности. Здесь ему надо было показать, что любовь, чтобы сохраниться как целое, должна поначалу раздвоиться на «крайние термины», т. е. два Я, бытие между которыми должно быть заполнено третьим, иным, вещью. Именно эта вещь воплощает в себе всеобщее, т. е. дает возможность сохранения двух Я через третье. Если слово третье заменить словом ребенок, то сразу же станет ясной и бытийная сторона любви. То есть любовь из абстракции становится предметной, вещной. Ниже Гегель пишет: «Сама любовь не есть еще предмет. Но Я любви выходит из нее, отталкивает самого себя и становится для себя предметом. Единство обоих характеров есть только любовь, но еще не знает себя как любовь. [Как] таковую она знает себя в ребенке. В нем любящие созерцают любовь; [это] их самосознательное единство, как таковое» (с.313).

Но и это не все. Есть продолжение. Любовь как всеобщее через опредмеченную любовь становится единичным в ребенке. Ее завершенность как всеобщее фиксируется в смерти родителей. Единичное возобладало над всеобщим. Любовь, таким образом, прошла цикл развития через начало (побуждение, соединившее два Я), середину (третье) и конец — снятие любви (гибель двух Я). Но этот цикл бесконечный, поскольку два Я воплотились в третьем, которое начинает новое движение, в новых Я, в новых самостях, которые Гегель рассматривает как самодвижущиеся понятия.

Что отличает Гегеля от всех предыдущих философов? Прежде всего отсутствие интереса к проявлениям любви, ему важна была ее суть, которая возникает как одно из звеньев раскрытия понятия воли. Вместе с тем любовь сама превращается в развивающееся понятие, внутреннее содержание которого через «крайние термины» (каждый из которых сам по себе противоречив: Я- для-себя бытие и Я-бытие-во-вне) ведет к единству в форме всеобщего. Само развитие любви носит поступательный характер («это длящаяся, сохраняющаяся возможность ее существования»), завершая себя в «предмете» (ребенке), т. е. любовь неизбежно обязана порождать жизнь. Самое важное: возникновение любви обязано познанию. Это вытекает уже из того, что хотя любовь раскрывает себя в рамках понятия воли, но самой воле предшествует понятие интеллекта, т. е. знание. Это означает, что воля есть порождение знания, следовательно, любое ее проявление, в том числе и в форме любви, тоже есть знание. Из этого следует: не способные познавать, не способны и любить. Этим умозаключением отсекаются все басни о любви животных, не говоря уже о более низких ступенях органического мира. И, само собой разумеется, неорганического мира. Наконец, в его рассуждениях о любви мы не обнаружим никаких ссылок на богов, на всяческие чудеса и прочую чертовщину.

Одно из самых важных отличий Гегеля от большинства философов (предшествующих и последующих) — это увязка любви с семьей (Фихте, как мы помним, любовь увязывал с браком, а не семьей, что не одно и то же). Он пишет: «Семья заключена в этих моментах: α) любви как любви естественной, рождения детей, β) самосознательной любви, сознательного ощущения и умонастроения и их языка, γ) совместного труда и приобретения, взаимных услуг и забот, δ) воспитания. Ничто отдельное нельзя сделать целой (исключительной) целью» (с.314).

Место действия любви — семья. Об этом будет сказано в следующей главе.

Чего не хватает в рассуждениях Гегеля? Можно было бы сказать историчности. Но он не ставил такую задачу: он разбирал это понятие с чисто философских позиций. Самое главное: он не указал движущие силы любви. Почему «побуждение» объединяет два Я? Если брать философию Гегеля в целом, то у него, конечно, ответ есть — абсолютный дух, трансформируясь, в том числе через субъективный дух, проявляющийся в интеллекте и воле, добирается до стадии, на которой рождается и любовь. В конце этой главы я попытаюсь показать, что можно обойтись и без духов.

Артур Шопенгауэрсвой взгляд на любовь изложил в главе «Метафизика половой любви» своего главного труда «Мир как воля и представление. Дополнения». Весьма низко оценив всех своих предшественников в исследовании темы любви (в том числе Платона, Спинозу и Канта), он выстраивает концепцию, вытекающую из его общей теории — Мировой воли, в соответствии с которой она на определенной ступени воплощается в «волю к жизни» человека, в конечном счете обращенную на продолжение человеческого рода. Рассмотрим, как это происходит.

Прежде всего «всяческая влюбленность… имеет свои корни исключительно в половом инстинкте», который несет «физическое наслаждение». Причем, по его мнению, «в делах любви» не имеет значения, каким путем достигается это наслаждение: путем взаимности, подкупа подарками или грубой силой (изнасилование) и т. д. Главное, чтобы было «обладание». Важна цель — «создание следующего поколения» [28] Шопенгауэр. Мир как воля и представление. Дополнения, с. 806, 807. .

Таким образом, половой инстинкт, направленный на благо рода, движет человеком, хотя «человек может воображать, что он находит лишь высшую степень собственного наслаждения». Таким способом выражается «воля к жизни». Она объективирует себя в том ребенке, которого могут произвести на свет оба партнера.

Шопенгауэр обосновывает половую любовь только инстинктом, т. е. неосознанным влечением, или «волей к жизни», следующим набором факторов (мотивов). Главный: мужчина — непостоянен, женщина — постоянна. Причина: ради рода «мужчина может с легкостью произвести на свет больше ста детей в год, если к его услугам будет столько же женщин; наоборот, женщина, сколько бы мужчин она ни знала, может произвести на свет только одного ребенка в год (не упоминая о рождении двойни)» (с. 819–820).