Линн Торндайк - История магии и экспериментальной науки. Ранняя христианская мысль

Общее содержание трактата Василия таково. Он считал первую главу «Творения» правильным описанием Вселенной, а когда обнаружил, что греческая философия и наука не согласуются с рассказами, приведенными в Библии, то обрушился с яростной критикой «поверхностных, глупых и противоречащих друг другу теорий и чрезмерно громоздких построений философов». В этом случае ему было вполне достаточно простых утверждений Писания. «Что касается сущности небес, то нам достаточно того, что сказал Исайя…» «Аналогичным образом, что касается Земли, то не будем мучить себя попытками отыскать ее сущность». «Во всех случаях лучше предпочесть простоту веры доказательствам разума». Эти три цитаты демонстрируют идеи Василия того времени. Но во все другие времена он безоговорочно доверял греческой науке, принимая на веру ее гипотезу о четырех элементах и четырех свойствах, а все свои описания птиц, зверей и рыб брал из того же источника.

Более того, Василий утверждал, что его единственной целью является наставление в вопросах веры, и мы знаем, что его читатели живо интересовались вопросами науки и хотели узнать гораздо больше о природе явлений, чем Исайя или любой другой библейский автор могли им предложить. «Сколько трудностей вы создали во время моих прошлых выступлений, — восклицает Василий в своей четвертой проповеди, — спрашивая меня, почему земля была невидимой, почему все тела наделены от природы разной окраской, и почему цвета становятся различимыми с помощью зрения? Возможно, вы не сочли мои объяснения достаточно убедительными… Возможно, вы зададите мне новые вопросы». Василий удовлетворял интерес людей к миру природы с помощью многочисленных деталей, не упомянутых в Библии, но взятых из работ Аристотеля «Метеорология» и «История животных». Интерес, который слушатели Василия проявляли к науке, тем более замечателен, что большая их часть была представлена ремесленниками, которые должны были работать, чтобы обеспечить себя и свои семьи пропитанием. Именно поэтому Василий часто называл Бога Верховным мастером, ремесленником или артистом и призывал свою аудиторию обратить внимание на «обширную и разнообразную мастерскую божественного творения», а также восхвалял искусства, дающие средства к существованию или обеспечивающие людей работой, а также торговые морские пути и морскую торговлю. Он, по-видимому, искренне любил искусство и восхищался красотой. Об этом он дважды говорил в своих трудах.

Отступая от темы, следует сказать, что слушатели Василия очень любили развлечения, популярные в городах Римской империи. Дважды он начинает свои проповеди упоминанием о соревнованиях атлетов в цирке и об актерах театра. Очевидно, это помогало ему быстро овладеть вниманием собравшихся. В третий раз, заканчивая свою утреннюю проповедь, которая проводилась в праздничный день, он говорит, что, если бы он отпустил их пораньше, то некоторые провели бы целый день за игрой в кости, и добавляет: «чем дольше я вас держу, тем меньше у вас остается времени на всякие глупости». Он также говорил о вращении волчков и о том, что, очевидно, было игрой в мяч.

Прежде, чем перейти к подробной характеристике «Шестоднева», отметим те вопросы в Библии, по которым Василий расходился с греческой наукой и философией, и которые он трактует в согласии с Библией. Он, конечно же, настаивал, что Вселенная была создана Богом, а не сосуществует с ним, и, тем более, не идентична ему. Он также отрицает, что своей формой мир обязан одному Богу, и что материя возникла отдельно. Не признает он и аргументы тех философов, которые «готовы, скорее, лишиться языка», чем признать, что существует несколько небес. Василий готов поверить в существование второго и третьего небес, точно так же, как это сделал Павел. Он считает, что поверить в множественность небес не труднее, чем в семь концентрических планетных сфер, и это гораздо более правдоподобная теория, чем теория музыки сфер, которую он отрицает, как «легкомысленную и не правота которой видна из первого мира». Он также защищает утверждение, приведенное в Писании, что поверх тверди находятся воды. Здесь он выступает не только против идей древней астрономии, но и против «некоторых церковных авторов, имея, очевидно, в виду Оригена. Ориген толковал этот отрывок в иносказательном смысле, утверждая, что под словом «воды» понимаются «духовные и бестелесные силы». Те, что располагаются поверх тверди, представляют собой добрых ангелов, а те, что внизу — злых демонов. «Отвергнем же эти теории, точно так же, как отвергаем толкование снов и сказки старух», призывал Василий.

В связи с защитой Василия идеи о том, что небес не одно, а несколько, следует отметить, что Р. Х. Чарльз представил доказательство того, что «рассуждения или определённо сформулированные идеи о множественности небес, о множественности неба в изобилии встречаются в самой колыбели христианства и в течение всей истории его развития, и что преобладала идея о том, что небеса делятся на семь частей». Он, однако, не отличал идею греческой философии о единой Вселенной, хотя кругов планет — семь, от идеи о множественности небес, которую, по утверждению Василия, отрицали философы.

Вполне вероятно, что еврейская и ранняя христианская теория о нескольких небесах, в которых живут ангелы и духи, развилась из теории о сферах планет. В различных древних ересях, описанных отцами церкви, имеются, конечно же, и многочисленные упоминания об этих семи сферах или небесах. Например, ученики Валентина, по свидетельству Ереная и Епифания, утверждают, что «эти семь небес обладают разумом и называют их ангелами… и заявляют, что Рай, расположенный на третьем небом, это влиятельный ангел».

С другой стороны, можно отметить ряд пунктов, по которым Василий соглашался с греческой наукой. Он убеждал своих слушателей не удивляться тому, что мир никогда не падает; Он занимает центр Вселенной, и это его естественное место. Он приводит многочисленные доказательства того, что Солнце и Луна имеют гигантские размеры. Он признаёт теорию четырёх элементов, но воздерживается от суждения по поводу пятого элемента, из которого могли быть созданы небеса и небесные тела. Он полагал, что «свет проходит сквозь эфир мгновенно», и дает разъяснение рассказов о сотворении мира, приведённых в Евангелии. Более того, Василий считал необходимым разъяснить ряд утверждений, сделанных в первой главе Творения. Он считал, что приказ: «Пусть воды под небесами собираются в одном месте» относятся только к морю и океану, который, как он полагал, является единым водным пространством, в отличие от прудов и озёр. «В противном случае, наше объяснение Сотворения мира будет противоречить нашему опыту, поскольку очевидно, что все воды могут течь только в одно место». В этой связи он утверждает, что некоторые авторитеты думают, что Каннское и Каспийское моря заключены в своих собственных границах, но, если верить географам, они соединяются с друг другом и вливаются в Великое море. Он говорит об огромном океане, которого так боятся моряки, окружающем остров Британию и западную Испанию. Позже он признаёт, что «морская вода является источником всей влаги на земле». Он выдвигает возражение против одиннадцатого и двенадцатого стихов первой главы «Творения». «Почему же тогда, спрашивают они, в Писании говорится, что все растения на земле порождают семена, если тростник, мята, крокус, чеснок… и бесчисленное количество других видов не имеет семян? На это мы ответим, что у многих овощей семенные органы располагаются в нижней части или в корнях».