Линн Торндайк - История магии и экспериментальной науки. Ранняя христианская мысль

Василий считал слова, приведенные в «Книге Бытия» о том, что «Бог назвал сушу землей» признанием того факта, что сухость является главным свойством земли, влажность — воздуха, холод — воды и жар — огня. Он, однако, добавлял, что «наши глаза и чувства не могут найти ничего, что было бы полностью единичным, простым и чистым. Земля, одновременно, сухая и холодная; вода — влажная и холодная; воздух — влажный и теплый; огонь — теплый и сухой». Но в предыдущей проповеди он заявлял, что взаимосвязь элементов в реальных объектах еще более сложна, чем об этом свидетельствует предыдущее предложение. Один элемент присутствует во всех других, и мы не только не можем воспринять с помощью наших органов чувств чистые элементы, но и даже сочетания двух элементов.

Василий живо интересовался миром природы и чудесными открытиями естествознания. Он говорит своим слушателям, что, подобно тому, как «всякого, кто плохо знает какой-нибудь город, берут за руку и показывают дорогу», так и он ведет их по «таинственным чудесам этого великого города — Вселенной». Как он уже говорил в предыдущей проповеди, одного растения, одной травинки достаточно, чтобы погрузить ваш ум в размышления о том мастерстве, с которым они были созданы. Он видит «великую мудрость в самых малых вещах». Для него совершенство природы является главным доказательствам того, что ее создателем был Бог, так что его восхищение не могло быть чисто научным. Делая следующий шаг, он вслед за Галеном утверждает, что «ни одна вещь не была создана без причины; ни одна вещь не является бесполезной».

Василий также разделял мнение многих языческих и христианских авторов о том, что человеческий грех оставляет пятно на природе. Роза не имела шипов до падения человека, и добавление шипов к ее красоте было сделано для того, чтобы напомнить нам, что «грусть всегда соседствует с удовольствием».

Василий рассказывает о привычках животных, главным образом, для того, чтобы извлечь из этого моральные уроки для людей; у него есть несколько отрывков, написанных в характерном для «Физиолога» стиле. Но в ряде мест он также ссылается на способность животных находить лечебные вещества, которые излечивают их от болезней и ран или помогают им предсказывать будущее. Морские ежи предсказывают шторма; овцы и козы инстинктивно ощущают опасность. Скворец поедает болиголов и переваривает его еще до того, «как холод повредит его жизненные органы»; перепел способен питаться чемерицей. Раненый медведь лечит себя, заталкивая в раны коровяк, вяжущее растение; «лиса исцеляет свои раны тем, что капает с сосны»; черепаха, съевшая гадюку, находит противоядие в виде майорана, а «змея излечивает больные глаза, поедая фенхель».

Вместо того, чтобы, руководствуясь греческой наукой, сомневаться в чудесах, Василий находит «в природе тысячи причин верить в чудеса». Он готов приписывать животным удивительные силы, и, вслед за Плинием, верит, что «большие корабли, идущие на всех парусах, могут быть остановлены крошечной рыбкой». Он сообщает нам, что природа наградила львов могучими голосовыми органами, и «очень часто животные, бегающие гораздо быстрее его, останавливаются, услышав его рев», и становятся его жертвами. Он также повторяет, причем в очаровательном стиле, старую сказку о днях зимородка. Зимородок откладывает яйца на берегу моря в середине зимы, когда жестокие ветра гонят на сушу огромные волны. Но, в течение семи дней, когда птичка высиживает птенцов, ветер и волны успокаиваются; когда же птенцы появляются на свет и их нужно кормить, «Бог в своем милосердии дарует этой птичке еще семь дней. Об этом знают все моряки, называющие этот период днями зимородка».

Подобно большинству древних ученых, Василий верил, что некоторые животные зарождаются самопроизвольно. «Многим птицам совсем не нужен союз с самцом, чтобы зачать» Это обстоятельство помогает людям поверить в то, что Христос родился от девственницы. Кузнечики и другие безымянные насекомые, а иногда лягушки и мыши «рождаются из самой земли», и «земля порождает угрей без чьей-либо помощи». Эта теория не более удивительна, чем заявление современных биологов о том, что угри нерестятся только в Средиземном море. Василий сообщает нам, что «в окрестностях Фив в Египте после проливных дождей в жаркую погоду вся земля покрывается полчищами полевых мышей», но он не говорит о том, что обилие дождей в Верхнем Египте в жаркую погоду само по себе является чудом.

Василий менее скептичен, чем Аполлоний Тианский, по отношению к рассказам о том, как рождаются львы и гадюки. Он, безо всякого сомнения, повторяет рассказы о том, что гадючата прогрызают себе путь наружу из матки своей матери, а львицы рождают лишь одного львёнка, потому что он разрывает её тело своими когтями. В «Шестодневе» очень мало чистого научного скептицизма. Тем не менее, Василий подвергает сомнению рассказы об одном чуде, которое приписывает колдунам, и это его единственное упоминание о магии, как об искусстве. Обсуждая вопрос о гигантских размерах Луны и её огромном влиянии на природу Земли, Василий называет смешными слухи, которые ходили повсюду, что магические заклинания «могут снять Луну с неба и заставить её опуститься на Землю».

Поклонение Солнцу ещё существовало во времена Василия. Он пишет, что утверждение о том, что Солнце было создано лишь на четвёртый день, когда уже существовали свет и растения, наносит сильный удар по тем, кто считает Солнце источником жизни. Тем не менее, он не считает себя «способным отделить свет от тела Солнца». Феофил, в своём более раннем трактате о Творении утверждал, вероятно, копируя Филона Иудея, что светила были созданы на четвёртый день «поскольку Бог, способный предвидеть будущее, знал о том, что появится тщеславные философы, которые будут утверждать, что все вещи, растущие на земле, порождаются небесными телами», — а это фундаментальная гипотеза астрологии — и сделают это, чтобы отрицать влияние Бога. «Но, для того, чтобы истина стала очевидной, растения и семена были созданы ранее небесных тел, ибо потомство не может породить то, что появилось раньше него». Василий не использует этот аргумент против утверждения о том, что меньшие творения управляются небесными телами, но в своей следующей проповеди чувствует необходимость посвятить несколько абзацев критике «пустой науки создания гороскопов, которую некоторые люди оправдывают словами Бога о Солнце, Луне и Звёздах в первой главе Творения»: «и пусть они будут знаками». Василий задаётся вопросом, можно ли определить точный момент рождения ребёнка; утверждает, что приписывать созвездиям и знакам Зодиака свойства животных — значит подвергать их внешнему влиянию, и защищает идею о свободной воле человека привычными для того времени аргументами. Тем не менее, он признаёт, что «изменения Луны оказывают огромное влияние на организацию животных и всех живых существ», и что Луна «вовлекает всю природу в свои изменения».