Юрий Воробьевский - Русский голем

«На самом деле, феномен «диких» племен по своей сути очень сходен с феноменом современного бродяжничества. У нас милиция таких людей называет бомжами… Во Франции их называют клошары. Таких людей сейчас насчитываются миллионы во всем цивилизованном мире. И те и другие совершенно не поддаются перевоспитанию, хотя подобные эксперименты проводились как над современными «профессиональными» бродягами, так и над людьми из «диких» племен. И те и другие совершенно не в состоянии целенаправленно трудиться, заставить себя регулярно выполнять какое-либо дело. Именно поэтому обе указанные группы людей могут существовать только «собирательством»… Современные бродяги тоже сбиваются в стаи из мужчин и женщин, ведущих беспорядочную половую жизнь. Горько бывает видеть, что умственная деградация и вырождение в современном мире происходит намного быстрее и глубже. Причина такого поразительного сходства образа жизни двух этих групп заключается в том, что духовные корни указанного явления в обоих случаях совершенно идентичны. И хотя это явление в целом — результат греховного общества, наиболее катастрофические последствия невероятно быстрой деградации можно видеть в семьях, где из поколения в поколение передаются и накапливаются последствия тяжких (смертных) нераскаянных грехов, когда все более отступает защищающая Божественная благодать.

С точки зрения психиатрии образ жизни бродяг — результат тяжелого психического заболевания, которое повлекло за собой серьезные дементивные (психиатр.) процессы, приводящие к изменению сознания, его распаду и деградации. Те же самые процессы намного раньше привели к изменению сознания племен, постепенно превратившихся в «диких». В обоих случаях превалирующим синдромом является дромомания (вагонобандаж), который характеризуется тем, что «больные» не в состоянии пребывать на одном месте, не в состоянии заниматься каким-либо общественно-полезным трудом, их все время что-то гонит с одного места на другое, а потому они постоянно кочуют, являясь, можно, сказать, неприкаянными (вспомним Каина!)…» [28].

-

Профессор Сикорский писал: «Демон презирает людей, но живет их инициативой, он разрушает то, что люди создают, попирает то, перед чем они преклоняются, но сам ничего не может придумать, решить или создать. Очевидно, что демон — нравственно разлагающееся, вырождающееся существо; внешние события еще приводят в действие душу этого существа, но сама по себе эта душа суха, бездеятельна, безжизненна». (16).

Разрушение, размывание христианской нравственности — задание, за выполнение которого и поступает бесовская, убийственная помощь. Отчасти Цветаева отдавала себе в этом отчет. Она признавалась: «Как будто бы мои вещи выбирают меня сами, и я часто их писала против воли».

Так чьей же волей написаны строки, по сути, обращенные к самому Творцу?!

Все. Веревка захлестнула шею. Вышедшая душа видит свое повешенное тело со стороны. Но уже подступают какие-то мохнатые «жлобы», тянут цепкие руки. Душе не дойти до восемнадцатого мытарства, где предъявляются обвинения в кровосмешении. Душу самоубийцы тут же тащат в ад.

Твердой бронзой застыл золотой чуб поэта. Не вьется — ветер остановившегося времени замер. На щеках кумира не видно предсмертной слезы мучения.

Хрестоматийное воспоминание о нем гуляет в милом березовом ситчике, а ведь было и другое:

А это:

Как? Что? Почему он написал такое? Спьяну? А что это значит — спьяну, не помня себя — в духовном смысле?!

В четвертом издании известной книги «Отец Арсений» читаем воспоминания о Есенине: «От христианства, Иисуса Христа, Церкви, православия он отрекся еще в 1918 году, написав оскорбительно-кощунственное стихотворение, называемое «Инония», и никогда не считал написанное ошибкой…

Когда он писал стихи, на него нисходило озаряющее творческое вдохновение, даже не всегда понятное ему самому, но если стихи или поэма были уже написаны, он становился ограничен, беден, бессодержателен, тускл» [43]. Итак, «Инония»:

И далее, в тех же воспоминаниях, — очень характерно: «В нем как бы жили одновременно или по очереди несколько человек: 1) гениальный лирик, человек, пытающийся иметь свою собственную философию, но ничего в ней не понимающий, поэт нежных «персидских» мотивов, лирик природы и женщин, 2) «черный человек» и 3) человек, по воспитанию в церковно-приходской школе, — православный».

Понятно, сколь обидно и возмутительно читать все это поклоннику Есенина! Однако, если отмести версию его одержимости, получается, что ту же «Инонию» сочинил не бес, а он сам [44].

Сам, своею, еще не порабощенной волею, он писал другое:

А потом удивительная прозрачность замутилась. Судя по стихам, за год-два до революции что-то произошло в борьбе за его душу. Кто-то постучал в нее, и он открыл дверь.

Со времени этого «раздвоения» его душа лишь иногда прорывается криком:

Но нет, его ждет другая смерть. Он сам писал об этом:

«В зеленый вечер над окном на рукаве своем повешусь»… Провозвестник самоубийства вновь на пороге:

Так загадка его повешения получает еще одну версию: а не повторил ли замечательный поэт судьбу доктора Фауста? «Народу присуще то воззрение, — пишет классик отечественной этнографии, — что человек не сам лишает себя жизни, а доводит его до самоубийства, иногда даже непосредственно убивает, топит черт, леший. Меланхолическое настроение перед самоубийством, душевное расстройство считаются дьявольским наваждением; раздвоение сознания, разговоры и препирательства с невидимым кем-то… народ понимает как борьбу с нечистой силой; когда же больной самовольно прекращает свое существование, народ выражается пословицей: черту баран!» [70].