Фернан Бродель - Время мира

В любом случае евреи были не единственными, кто «создал» Амстердам. Все торговые центры Европы предоставили свой контингент городу, который собирался стать или уже стал центром мира. Первая роль, конечно, принадлежала антверпенским купцам. Антверпен, взятый Александром Фарнезе 27 августа 1585 г. после достопамятной осады, добился при капитуляции мягких условий, в частности возможности для своих купцов либо остаться, либо покинуть город, забрав с собой свое имущество 64 64 Van der Essen L. Alexandre Farnése, prince de Parme, gouverneur général des Pays-Bas, 1545–1592. IV, 1935, p. 123. . Те из них, кто выбрал изгнание в Голландию, прибыл туда, следовательно, не с пустыми руками: они принесли капиталы, компетентность, торговые связи, и это, бесспорно, было одной из причин быстрого старта Амстердама. Жак де Ла Файль, антверпенский купец, обосновавшийся в новой северной столице, не преувеличивал, когда писал 23 апреля 1594 г.: «Здесь Антверпен превратился в Амстердам» 65 65 Boxer C. R. Op. cit., p. 19, note 5. . Разве же не была треть населения города к 1650 г. иностранного происхождения или потомками иностранцев? Половина первых вкладов Амстердамского банка, созданного в 1609 г., поступила из Южных Нидерландов.

В результате Амстердам будет быстро расти (50 тыс. жителей в 1660 г., 200 тыс. — в 1700 г.) и скоро смешает все националыюсти, довольно быстро превратив толпу фламандцев, валлонцев, немцев, португальцев, евреев, французских гугенотов в истинных голландцев — Dutchmen . Разве то, что сформировалось, не было в масштабе всей страны нидерландской «нацией»? Ремесленники, купцы, импровизированные мореходы, чернорабочие трансформировали маленькую страну, сделали из нее другую. Но разве также не взлет самой Голландии подал сигнал к успеху, создал его условия?

Соединенные Провинции были «Египтом Европы», даром Рейна и Мааса: именно таким образом подчеркнул Дидро 66 66 Diderot. Voyage en Hollande. — Diderot. Œuvres complètes. 1969, XI, p. 336. Цит. пo: Manceron C. Les Vingt Ans du roi. 1972, p. 468. речной и сухопутный аспекты Соединенных Провинций. Но прежде всего последние были даром моря. Нидерландский народ «столь сильно склонен к мореплаванию, что можно сказать, вода более его стихия, нежели земля» 67 67 Parival J.-N., de. Op. cit., p. 36. . На часто бушующем Северном море он прошел свое ученичество в рыболовстве, каботажном плавании, перевозках на дальние расстояния, в морской войне; по словам одного англичанина (1625 г.), не было ли Северное море «академией мореходов и лоцманов голландских мятежников» 68 68 Alcala Zamora y Queipo de Llano J. España, Flandes y el Mar del Norte (1618–1639). La ùltima ofensiva europea de los Austrias madrileños. 1975, p. 58. ? Так что прав был Уильям Темпл: «Республика Соединенных Провинций вышла из моря, оттуда же почерпнула она свою силу» 69 69 Temple W. Op. cit., p. 26. .

Голландия и Зеландия испокон веков населяли Северное и соседние моря своими рыбаками. Рыболовство было национальным промыслом — по меньшей мере четырьмя «промыслами». Первый, у берегов и в пресных водах, обеспечивал разнообразное снабжение «очень нежными сортами рыбы» 70 70 Parivai J.-N., de., Op. cit., p. 19. ; то была «рядовая» ловля, но по стоимости она составляла примерно половину «большого лова» — огромного сельдяного промысла 71 71 A.N., К 1349, 132, f° 162 v° sq. (1699). , рядом с которым выглядела относительно скромно ловля трески и пикши в Исландском море и на Доггер-банке 72 72 A.N., M 662, dos. 5, f° 15 v°. и «охота» на китов, любопытным образом именовавшаяся «малым ловом».

Около 1595 г. 73 73 A.N., К 1349, 132, f° 168. голландцы открыли Шпицберген и тогда же научили баскских рыбаков гарпунить кита 74 74 Accarias de Sérionne J. La Richesse de la Hollande. 1778, I, p. 68. . В январе 1614 г. эта ловля была уступлена в качестве монопольной Северной компании «от берегов Новой Земли до пролива Дейвиса, включая Шпицберген, остров Медвежий и прочие места» 75 75 A.E., C.P. Hollande, 94, f° 59. . Компания была упразднена в 1645 г. 76 76 Accarias de Sérionne J. Op. cit., I, p. 69. , но Амстердам ревниво сохранял контроль и прибыли 77 77 В конечном счете достававшиеся крупным купцам: A. N., М 662, dos 5, f° 13 v°. от фантастических избиений китов на крайнем Севере, которые изливали на него тонны жира (для изготовления мыла, освещения для бедняков, обработки сукон) и центнеры китового уса. В удачном 1697 г. 78 78 A. N., К 1349, 132, f° 174 et 174 v°. «из портов Голландии отправилось 128 кораблей для «ловли» китов, из них во льдах погибло 7, а 121 возвратился в свои гавани, добыв 1255 китов, давших 41 344 бочонка ворвани. Каждый бочонок обычно продается по 30 флоринов, что составляет в целом 1 240 320 флоринов. Каждый кит дает обыкновенно две тысячи фунтов китового уса, оцениваёмого 50 флоринов за квинтал, что составляет для 1255 китов 1255 тыс. флоринов, а обе суммы, сложенные вместе, дают в целом 2 495 320 флоринов» 79 79 По случайности ли, но нам не сообщается о [жидком] китовом жире. . Перечень этот показывает, что в среднем одно китобойное судно добывало в течении кампании десяток китов, хотя в июле 1698 г. только одно из них доставило в Тексел 21 тушу 80 80 A.N., А. Е., В 1 , 624. .

Однако эти богатства мало что значили в сравнении с ловом сельди на Доггер-банке вдоль английского побережья в течение двух путин: от дня св. Иоанна до дня св. Иакова *CD *CD 27 января — 27 мая. — Прим. перев. и от Воздвиженья до дня св. Екатерины *CE *CE 14 сентября — 25 ноября. — Прим. перев. 81 81 Accarias de Sérionne J. Op. cit., I, p. 255. . На протяжении первой половины XVII в. цифры были фантастическими: 1500 рыболовных судов — крупных судов, достаточно просторных, чтобы позволить на борту разделку, засолку и укладку рыбы в бочки, за которыми на места лова приходили небольшие суда, доставляя их в Голландию и в Зеландию (даже в Англию, где «голландская» сельдь стоила дороже, нежели выловленная английскими рыбаками) 82 82 Ibid., II, p. 54. . На этих 1500 сельдяных судов ( buyssen ) находилось 12 тыс. рыбаков и около 300 тыс. бочек рыбы. Копченая и соленая сельдь, продававшаяся по всей Европе, была «золотой жилой» Голландии 83 83 Wilson C. Anglo-Dutch Commerce and Finance in the Eighteenth Century. 1941, p. 3. . Питер де Ла Кур считал, что голландская торговля «уменьшилась бы вполовину, ежели бы у нее отняли торговлю рыбой и товарами, кои от сей торговли зависят» 84 84 La Court P., de. Op. cit., p. 28. . Как замечал 8 июля 1661 г. сэр Джордж Даунинг, «торговля сельдью связана с торговлей солью; некоторым образом сельдь и соль расширили голландскую торговлю в Балтийском море» 85 85 Цит. пo: Wilson C. Profit and Power. A Study of England and the Dutch Wars. 1957, p. 3. . А мы добавим, что торговля на Балтике была подлинным источником голландского богатства.

Тем не менее не переоценивали ли сравнительное место рыболовства в голландской экономике? После кромвелева Навигационного акта и первой англо-голландской войны 1652–1654 гг. сказочный лов сократился более чем на две трети 86 86 Pinto I., de. Op. cit., p. 263. , и — вопреки предсказанию Питера де Ла Кура — без того, чтобы от этого расстроилась голландская машина. Что же касается упадка лова, то объяснялся он снижением доходности, что было следствием роста цен и заработной платы. Только те, кто занимался снабжением судов, еще зарабатывали на жизнь. Но вскоре «выпуски из гавани» ( mises hors ) сделались слишком дорогостоящими. Остальное довершила конкуренция иностранного лова — французского, норвежского, датского. Впрочем, коль скоро одинаковые причины влекут за собою одинаковые последствия, английскому лову сельди не удалось обрести полного размаха, невзирая на поощрения, объектом которых он был. И тоже по причине слишком высоких издержек 87 87 Accarias de Sérionne J. La Richesse de l'Angleterre. 1771, p. 42, 44. .