Николай Карпан - Чернобыль. Месть мирного атома

В части подготовки персонала мы действовали согласно «Руководящих указаний... », ПТЭ, ПБЯ, и т.д. Нужны были тренажеры, но их нет до сих пор. По заключению ведущих физиков - атомщиков, РБМКявляется небезопасным реактором. Ведущий физик из ИАЭ Волков высказал соображения об изменении состава активной зоны. С ним согласилась комиссия из одиннадцати человек. Тем не менее, без нарушений это не привело бы к аварии.

Большая нагрузка по ремонтам и эксплуатации заставила меня, по вопросам ядерной безопасности, полагаться на ЗГИС по науке Лютова, который знал 25.04.86 о готовящейся программе, но вместе со специалистами отдела ядерной безопасности проявил бездеятельность.

Работая по двенадцать и более часов в сутки, прихватывая выходные дни, я подготовил записку об изменении структуры управления ЧАЭС, о выделении третьей очереди станции в самостоятельную АЭС. Много времени отнимали вопросы аварийности. Аварий было меньше, чем на других А ЭС, а станция работала устойчивее, чем другие. Занимаясь всеми этими вопросами, я, видимо, недостаточно уделял внимание контролю деятельности своих заместителей. Следует отметить и длительную мою болезнь, сломанный позвоночник, за четыре месяца до аварии.

В оценке радиационной обстановки я участия не принимал.

Персонал, который приехал на смену утром 26 апреля, был нужен для расхолаживания 3 блока.

По сведениям Красножена, МЭД в машзале не превышала 1 ООО мкр/час. Поэтому персонал мы держали там для проведения аварийных операций.

Об оповещении думал, что начальник штаба ГО и директор это уже сделали. Конечно, его нужно было продублировать.

Это все.

Председатель - Почему Вы утвердили программу, которую сами считаете ошибочной?

Фомин - В 1982, 84 и в 85 годах при выполнении программы сигнал АЗ-5 на реактор шел от закрытия СРК на турбине. А в 1986 году были внесены изменения в этой части. Сейчас мне ясно, что программу следовало согласовывать со специалистами. Незачем было оставлять аппарат на мощности, если все ТГ стоят.

Монтаж кнопки МПА на аварию никак не подействовал, так как мы использовали лишь часть логики системы безопасности.

Что касается включения 4-х ГЦН на каждой стороне реактора, то это не нарушение. Такие условия создаются, например, при переходе по ГЦН. Что касается отвода пара, то предполагался его отвод через БРУ-К. Отключение САОРявляется нарушением, но к аварии это нарушение не привело. Я считаю нарушения пунктов программы главной причиной аварии. Прежде всего - снижение мощности реактора до 200 мет.

Прокурор - Почему не был создан учебно-методический совет, председателем которого должны были быть Вы?

Фомин - Предписание об этом было получено в 1983 г. Я считал, что оно было выполнено. За этим смотрел Назарковский.

Прокурор - Почему допуск к дублированию и к самостоятельной работе НСБ, НСС, НС проводился не руководством АЭС?

Фомин - По ПТЭ это должны делать директор, ГНС и их заместители. Прокурор - Почему Вами не выполнялся график обхода рабочих мест и просмотр оперативной документации?

Фомин - Обход проводился регулярно, но записей я не делал.

Прокурор - Последняя запись сделана 18.03.85, это был Ваш последний обход?

Фомин - Я вышел на работу в конце февраля 1986 г., режим работы был кабинетный, ходить было больно, врачи не рекомендовали выходить на работу, но я вышел в интересах дела.

Прокурор - Почему в должностных инструкциях отсутствуют необходимые требования о функциях руководителя. Начальник РЦ-2 писал свою инструкцию сам.

Фомин - Должностные инструкции утверждает директор.

Прокурор - Почему Вами не расследовались все случаи аварий и отказов? Фомин - Я держал все аварии и отказы на контроле. Но оказалось, что Назарковский недостаточно добросовестно вел делопроизводство. Я считал, что он работает добросовестно.

Помощник прокурора - Кто был инициатором испытаний?

Фомин - Инициатором испытаний был электроцех, хотя ему этот режим выбега практически не нужен. Но он зафиксирован в проекте, значит, надо было внедрять. Нам проверяющие делали замечания, что его нет. Электроцеху нужно было только проверить и настроить эти участки схем.

Прокурор - Брюханов знал, что будет выполняться программа?

Фомин - Он говорит, что не знал.

Прокурор - А Вы говорили ему об этом?

Фомин - Нет, не говорил.

Прокурор - Как, по-вашему, что могло бы предотвратить аварию? Фомин - Если бы выведения АЗ-5 от закрытия СРК не было, блок остался бы цел.

Прокурор - Хорошо. А почему это в программе не сказано? Почему не сказано в разделе мер безопасности, что этого нельзя делать? Где в программе Лютое и физики? Почему здесь только электрики?

Фомин молчит.

Прокурор - Зачем отключили САОР?

Фомин - Это нарушение регламента и основных положений по безопасности.

Прокурор - Почему не было физиков, с кем Вы согласовали уровень мощности, на котором нужно проводить испытания?

Фомин - С Лютовым и с Гобовым мы обстоятельно обсудили уровень мощности.

Прокурор - Кто, по вашему, главный виновник аварии?

Фомин - Дятлов, Акимов, которые допустили отклонения от программы.

Прокурор - Когда Вы узнали о больших МЭД?

Фомин - По пути на 4-й блок. Около пяти утра я встретил Красножена. Спросил его об обстановке, он ответил - «Уточняю». Я сказал ему, чтобы он доложил мне обстановку на 4-й БЩУ. Позднее Глебов и другие сделали картограмму радиационной обстановки на промплощадке.

Прокурор - Вы были все время рядом с Брюхановым. Неужели Вы не обсуждали параметры обстановки? Вы встречались с Дятловым?

Фомин - Нет.

Прокурор - Вы знали, что утром было госпитализировано больше 100 человек?

Фомин молчит.

Прокурор - Вы были на совещании в горкоме?

Фомин - На совещании, которое вел Волошко, я не был. Я был на совещании министра.

Помощник прокурора - Блок №4 был принят в эксплуатацию 31.12.83 без испытания системы выбега. Вы знали это?

Фомин - Да.