Николай Карпан - Чернобыль. Месть мирного атома

Брюханов - Новый человек назначен на должность без обучения быть не может. Дублирование определяется распоряжением ЗГИС и НСС. Подход ко всем персональный.

Защитник Брюханова - По обходу рабочих мест. Почему Вы не делали обход рабочих мест?

Брюханов - Я об этом инспектору, который хранит журнал, не сообщал. Замечания давал в устной форме на оперативных совещаниях. А серьезные замечания отражал в приказах.

Защитник Брюханова - Какие меры Вы принимали по расследованию аварий на ЧАЭС?

Брюханов - Создавались комиссии по расследованию аварий и составлялись акты.

Прокурор - По некоторым авариям разбора не было. Есть акт технической экспертизы. Вы с его выводам согласны?

Брюханов - Там дано только количество аварий в год, а какие конкретно, там не сказано. Поэтому я не могу однозначно ответить на этот вопрос.

Прокурор - Значит, мы зачитаем этот акт полностью.

Защитник Брюханова - Как относилось Ваше руководство к актам расследований аварий?

Брюханов - По всякому. Были случаи переквалификации аварий.

Защитник Брюханова - По программе. Можно было отметить в 1983 году, перед приемкой блока в эксплуатацию то, что программа не была выполнена?

Брюханов - Можно было. Но это разрешалось, не выполнять программу. Просто потом это нужно было делать самому.

Защитник Брюханова - Авария на 4 блоке считалась ли в проекте возможной? Готовился ли специально к такой аварии персонал? Брюханов - Нет.

Защитник Брюханова - Подготовка к проектным авариям могла помочь персоналу в этой аварии?

Защитник Брюханова - По плану «Мероприятий по защите персонала и населения» было расписано, кому что делать, сколько персонала оставить, куда эвакуировать членов семей?

Брюханов - Да, все было подробно расписано.

Защитник Брюханова - Значит не надо было детализировать задания руководителям подразделений?

Брюханов - Я считаю, что не надо было.

Защитник Брюханова - По радиационной обстановке. Вы имели полную объективную картину по сведениям, даваемым Вам специалистами? Брюханов - Да. Я считаю, что мне все давали. По телефону и по схемам, характерные точки. Были и рукописные бумаги, записки с рисунками, мощностями доз.

Защитник Брюханова - Когда подключились военные и гражданская оборона? Какую информацию от них Вы имели?

Брюханов - Точно не помню, где-то в середине дня они появились, но информации от них я не имел.

Защитник Брюханова - Достаточно ли сведений Вы имели, чтобы ввести в действие план мероприятий?

Брюханов - Да. Я считаю, что полученные сведения мне это позволяли.

Защитник Брюханова - Сведения, направленные в обком, были объективны?

Брюханов - На то время были известны и более высокие уровни, но я записку невнимательно прочел и не уточнил.

Защитник Фомина - Принимал ли Фомин участие в подготовке этой справки?

Брюханов - Нет.

Защитник Фомина - Почему Вы указали его в исполнителях?

Брюханов - Я уже говорил, как это произошло.

Защитник Фомина - Начальник первого отдела Ракитин сказал, что Вы ему однозначно приказали - ставь фамилию Фомина.

Брюханов молчит.

Защитник Фомина - Когда Вы встретились с Фоминым?

Брюханов - Точно не скажу, утром.

Защитник Фомина - Вы обсуждали с ним уровни радиации? Сведения поступали только к Вам?

Брюханов - Не обсуждал. Информация поступала только ко мне.

Защитник Фомина - У Вас было достаточно сведений, чтобы принять вовремя решение об эвакуации?

Брюханов - По сведениям академика Блохина, опубликованным в газете «Радянська Україна», я понял, что эвакуация была проведена вовремя.

Защитник Дятлова - Когда Вы увидели Дятлова?

Брюханов - Я его увидел в бункере, около 6 часов утра. Спросил - в чем дело? Он развел руками, сказал - не знаю чем это объяснить и передал ленты от четырех блочных самописцев. Тогда я ему сказал - иди в больницу.

Защитник Дятлова - Как Дятлов выглядел?

Брюханов - Был бледен. Его тошнило.

Защитник Коваленко - Программа была рабочей или экспериментальной ?

Брюханов - Скорее рабочей.

Коваленко - Была ли ЧАЭС и реакторная установка взрывоопасными? Каким документом это было регламентировано?

Брюханов - Ответ на этот вопрос изложен в материалах следствия.

Защитник Рогожкина - От кого Вы должны были узнать об аварии? Брюханов - От телефонистки и НСС.

Председатель - Рогожкин, есть вопросы к Брюханову?

Рогожкин - Нет.

Защитник Лаушкина - Был ли на оперативке 25 апреля инспектор ГАЭН?

Брюханов - Нет.

Защитник Лаушкина - Были предписания от Лаушкина?

Брюханов - Я имел дело с Фроловским и Елагиной.

Защитник Лаушкина - От ГАЭН были предписания?

Брюханов - Да, очень много.

Защитник Лаушкина - Принимал ли участие Лаушкин в расследовании аварий?

Брюханов - В актах он был, но точно не помню.

Председатель - Лаушкин, есть вопросы к Брюханову?

Лаушкин - Вопросов к Брюханову не имею.

Председатель - Брюханов, мы Вас спрашивали после предъявления обвинения, считаете ли Вы себя виновным. Вы ответили - да, виновен. А сейчас Вы говорите, что не виноваты.

Брюханов - Я виновен в халатности, как руководитель. Но по этим статьям - их я не понимаю.

Председатель - Сегодня Вы говорите, что все было хорошо, что Вы все делали, т.е. Вы не виноваты и себя таковым не признаете. С тренажером было трудно, о программе Вы не знали, акт готовности блока подписали не зная о невыполнении программы. Где же Вы усматриваете свою вину, чтобы мы знали Вашу позицию?

Брюханов - В недоработках и упущениях.