Виктор Цыгульский - Диалектика истории человечества. Том 1

Из этих слов видно, какое громадное значение Ленин придавал теории познания марксизма. Диалектика для него не простое констатирование того, что совершается в природе и обществе,— но средство познать это в природе и обществе совершающееся, орудие познания, своего рода инструмент, при помощи которого мы «нечто» из области «незнания», непознанного, переходим в область «знания», познанного.

Материалистический сенсуализм есть истина, но точнее, это — лишь условие приближения к действительности; материалистический сенсуализм в связи с практикой — как критерием истины — есть уже гарантия того, что мы на правильном пути к действительности, но самый путь есть материалистическая диалектика. Без нее мы все еще рискуем попасть в тенета материализма метафизического.

Значение диалектики, как теории дознания, приводит Ленина еще к одной формулировке, которая, нисколько не противореча ранее приведенным, подчеркивает именно эту роль диалектики: «Диалектика, как живое, многостороннее (при вечно увеличивающемся числе сторон) познание с бездной оттенков всякого подхода, приближения к действительности (с философской системой, растущей из каждого оттенка) — вот неизмеримое, богатое содержание по сравнению с «метафизическим» материализмом, основная беда коего есть неумение применить диалектику к Bildertheorie, к процессу и развитию познания».

В этой последней формулировке есть несколько «страшных» слов: Ленин говорит, что диалектика есть познание «с бездной оттенков» и что из каждого такого оттенка растет «система». Значит ли это, что марксизм превращается в жесткую, застывшую систему? что марксизм есть уже такая система? Нет, вывод этот будет неправильным. Дело в том, что Ленин не боялся слов. Важно не слово, а то содержание, какое в нем скрывается. Ленинское положение означает, что в материалистической диалектике настолько связаны все стороны, все категории, вое моменты, что, взяв одну сторону, один момент, один «оттенок», мы при последовательном, развитии, при неизбежном опосредовании этого «оттенка» другими, получаем систематическое мировоззрение. Каждый оттенок, каждый наш «подход» к действительности устремляется, растет и вырастает в целое так, что получается действительно в первоначальном и буквальном смысле слова: составленное из многих частей единое целое. Иными словами диалектика, как теория познания, как определенная методологическая установка, при сближении с действительностью дает и определенное мировоззрение: материалистическая диалектика, как методология познания, приводит, скажем, к диалектическому материализму, как мировоззрению, приводит к научному коммунизму, если угодно лишь подчеркнуть другую сторону, другой этого мировоззрения.

Как раньше мы говорили о единстве (а не тождестве) субъективной и объективной сторон диалектики, так теперь мы можем говорить о единстве (а не о тождестве) метода и мировоззрения. И если мы только что говорили о материалистической диалектике и диалектическом материализме, то вовсе не для того, чтобы выявить некоторое схоластическое «различение», а лишь для того, чтобы подчеркнуть две стороны, два «оттенка» диалектического материализма, его два, в известном смысле, значения, его гносеологическую сторону и его (мы тоже смеем не бояться старых и «страшных» слов) онтологическую сторону.

Как говорит Ленин, «у Маркса в «Капитале» сначала анализируется самое простое, обычное, основное, самое массовидное, самое обыденное, миллиарды раз встречающееся отношение буржуазного товарного общества: обмен товаров. Анализ вскрывает и этом простейшем явлении (в этой «клеточке» буржуазного общества) все противоречия (resp. зародыши всех противоречий) современного общества. Дальнейшее изложение показывает нам раз-питие (и рост, и движение) этих противоречий и этого общества, В 2 (в сумме, в системе) его основных частей от его начала до его конца».

Здесь диалектика, методология познания, приводит к определенной картине, к «онтологии» капиталистического общества, к системе представлений о нем. В более общей постановке вопроса диалектика, как методология, приводит к определенной картине мира, к диалектическому материализму, как к онтологии, как представлению о том, что существует.

Мы предпочитаем диалектику, в ее значении теории познания, формулировать не как гносеологию, а как методологию, ибо первая слишком отдает самой в себе замкнутой «критикой познания», слишком отдает кантианством. Понятие методологии шире: методология познания есть методология познания предмет а, и это еще раз подчеркивает единство субъекта и объекта, подчеркивает предметность нашего знания.

Таким образом, в самой общей форме указание на роль диалектики в марксизме заключалось бы в словах: диалектика есть методология (учение о методе) знания предмета. Но это первое указание было бы неполным, если бы мы не прибавили к нему слов: «на основе действия» (практики), ибо действенный момент теории познания вошел в марксизм еще с 1845 года, со времени тезисов Маркса о Фейербахе. Представляется как будто бы лишним (в особенности после того, что мы говорили в предыдущей главе) повторять, что практика, действие входит и в арсенал теории познания Ленина.

Итак, задачи материалистической диалектики, задачи, которые она выполняет, одним словом, ее общее значение — в том, что она есть методология знания на основе

Стало быть, материалистическая диалектика есть методология знания на основе действия. Но и в этой формулировке сказана лишь половина дела. Действие есть не только момент теории знания; с тем же правом можно сказать, что и самое знание есть момент теории действия. Если диалектика есть теория знания, то она есть и теория действия.

В начале нашей работы мы, предварительно характеризуя Ленина, говорили о единстве теории и практики. Одиннадцатый тезис Маркса о Фейербахе возвел это единство в принцип. Ленин этот принцип воспринял во всей его силе. В одной своей статье он пишет: «Наше учение, — говорил Энгельс про себя и своего знаменитого друга, — не догма, а руководство для действия. В этом классическом положении с замечательной силой и выразительностью подчеркнута та сторона марксизма, которая сплошь да рядом упускается из виду. А, упуская ее из виду, мы делаем марксизм односторонним, уродливым, мертвым, мы вынимаем из него его душу живу, мы подрываем его коренные теоретические основания — диалектику, учение о всестороннем и полном противоречий историческом развитии; мы подрываем его связь с определенными практическими задачами эпох и, которые могут меняться при каждом новом повороте истории».