Марина Могильнер - Новая имперская история Северной Евразии. Часть I

Беспрецедентное расширение пространства «политического», позволявшего даже лично несвободному населению (холопам и крепостным крестьянам) принимать участие во властных отношениях путем выдвижения и поддержки самозванцев-«самовыдвиженцев», происходило в обширном царстве, вне каких-либо политических или культурных механизмов согласования групповых интересов. В какой-то момент процесс неуправляемой политической самоорганизации достиг таких масштабов, что начал восприниматься современниками (и воспринимается большинством историков) как полный хаос. Этот хаос, тем не менее, не выходил за пределы определенных рамок пространственного и политического воображения, т. е. оставался «системным». Для кристаллизации «порядка из хаоса» необходим «аттрактор» — «точка сборки», тот элемент, вокруг которого может сложиться новая устойчивая общественная структура.

Можно было ожидать, что однажды появится все же тот кандидат (очередной самозванец), который устроит всех, предотвратив фрагментированную до предела политическую систему от распада. Но этот сценарий не сработал: в 1609 г. войска московского царя нанесли серию поражений силам тушинского царя, а 11 декабря 1610 г. Лжедмитрий II был убит своим начальником стражи в Калуге. Одновременно московские бояре избавились от непопулярного царя Василия Шуйского: в июле 1610 г. в Москве был собран земский собор, который объявил Шуйского низложенным (его заставили постричься в монастырь). Новым царем был избран старший сын короля Сигизмунда III Владислав: московские бояре решили попробовать заполучить «готового» и заведомо «подлинного» кандидата на престол, что не сделало его, впрочем, более легитимным в глазах большинства. Новый царь «Владислав Жигмонтович» в Москву не приехал и на царство официально не венчался, (в частности, потому, что отказался переходить в православие), фактически пополнив список самозванцев. Временное боярское правительство в Москве (традиционная семибоярщина периода междуцарствия) окончательно дискредитировало себя как возможный коллективный орган верховной власти, выступив в роли коллективного самозванца. Почти немедленно после смерти Лжедмитрия II — в начале 1611 г. — в Новгороде объявился Лжедмитрий III, а в Астрахани — Лжедмитрий IV. Первого поддержал северо-запад страны, второго — все Нижнее Поволжье. В марте 1611 г. в Казани был свергнут и убит воевода Богдан Бельский, считавший, что надо подчиняться любому московскому правительству. Главой обширного Казанского края стал дьяк (высший чиновник) Никанор Шульгин, настоявший на присяге населения убитому три месяца назад Лжедмитрию II, т. е. все равно что отказавшийся от признания верховной власти любого Московского царя. Дьяк Шульгин проводил самостоятельную политику по отношению к соседним регионам и удерживался от всякого участия в «большом» политическом пространстве Московского царства. По сути, он стал первым могущественным «политиком», которого не интересовала Москва как место и символ верховной власти, и которой не считал нужным прибегать к механизму «самовыдвиженства»−самозванства (хоть об отделении края речь и не шла).

Таким образом, в 1611 г. наметился распад единого политического пространства Московского царства, так и не объединенного фигурой общепризнанного правителя. Зато на уровне отдельных регионов проявились признаки консолидация власти местных лидеров, как самозванцев, так и коронных чиновников, некогда присланных из Москвы. Неизвестно, удалось бы остановить политическую «смуту» в результате распада Московского царства хотя бы на уровне отдельных территорий (вроде Казанского края). Когда уже казалось, что царство окончательно распадается, запустились внутренние механизмы консолидации общества. Непосредственным стимулом к объединению послужило вторжение иностранных армий. В сентябре 1609 г. польский король Сигизмунд III, возмущенный Выборгским договором Василия Шуйского с шведским королем Карлом IX (с которым Сигизмунд вел затяжную войну в Ливонии) и появлением шведских войск в Московской царстве, начал войну против правительства Шуйского и осадил Смоленск. Спустя год, осенью 1610 г., уже после падения Шуйского и избрания царем королевича Владислава, в Москве без боя утвердился польско-литовский гарнизон — для поддержания порядка в ожидании прибытия королевича. Считается, что именно возмущение грабежами шведских наемников на северо-западе и захватом польско-литовской армией Смоленска и Москвы объединило прежде раздробленные «русские» силы.

В январе 1611 г. стала собираться очередная «коалиция» служилых людей из рязанских земель, а также поволжских и сибирских городов, включая татарских мурз, собравшаяся в этот раз в Нижнем Новгороде, мало участвовавшем в прежних событиях «смуты». Войско коалиции, известной как «первое ополчение», дошло до Москвы, но не смогло изгнать польско-литовский гарнизон. Был созван земский собор, на котором, в частности, было избрано «коалиционное» правительство, представлявшее интересы разных групп — как казаков, так и служилых людей. Коалиция распалась летом 1611 г. из-за соперничества лидеров, представлявших казаков и дворян. Едва весть об этом достигла Нижнего Новгорода, осенью 1611 г. там стало собираться «второе ополчение». На этот раз организатором выступила местная «городская администрация» Нижнего Новгорода, поддержанная купечеством, местными служилыми людьми и остальными горожанами не затронутого разорением «смутного времени» города. Роль технического организатора похода взял на себя нижегородский земский староста Кузьма Минин, который обеспечил широкий и планомерный сбор средств, в результате чего все участники похода получали достойное вознаграждение. Военным предводителем пригласили князя Дмитрия Пожарского, который принимал участие и в первом ополчении. В самом Нижнем Новгороде набралось только 700 профессиональных воинов (из них 200 — «немец, литва и татары»), однако наличие значительной казны позволило организаторам ополчения оплатить еще более двух тысяч служилых людей из других земель. В отличие от предыдущих походов, участники второго ополчения поступали на службу к руководителям ополчения, а не присоединялись как союзники со своими интересами. Выступив из Нижнего Новгорода в конце зимы вверх по Волге, ополчение до середины лета задержалось в Ярославле, где было сформировано и начало действовать новое правительство. В определенном смысле история второго ополчения напоминала историю Лжедмитрия, проведшего несколько месяцев в Путивле: политический авторитет и признание росли за счет «пропаганды действием», а не военных побед. Как и у Лжедмитрия, главным ресурсом второго ополчения оказался моральный авторитет, не скомпрометированный мародерством, склоками лидеров или их участием в политиканстве в предыдущие годы смуты. Осенью 1612 г. силам ополчения удалось изгнать из Москвы польско-литовский гарнизон, сместить правительство семибоярщины, вытеснить из центральных районов страны регулярные войска Сигизмунда III и многочисленные шайки разбойников, казаков и прочих вооруженных людей. Зимой 1613 г. был созван представительный земский собор, на котором царем был избран 16-летний сын митрополита Филарета (Федора Романова, патриарха в лагере Лжедмитрия II) — Михаил Федорович Романов.