Василенко Григорий - Великая Скифия

После гибели Теодориха войско вестготов возглавляет Торисмунд. Но поправить положение ему уже не под силу. Рассеченные войска союзников не могут соединиться. Координация их действий на поле боя нарушена. Наступает перелом в битве. Инициативой на поле боя окончательно овладевают славяне. В наступающих сумерках разрозненные войска союзников теряют ориентацию, их боновые порядки смешались, наступает полная дезорганизация. Торисмунд и Аэций в темноте теряют контроль над войсками.

Заблудившись на поле боя, Торисмунд был тяжело ранен в голову и сброшен с коня. Он чуть не попал в плен к славянам. В результате вынужден был отказаться от дальнейшего участия в поединке. Войско вестготов, оставшись без вождей, под покровом ночи оставило поле боя.

Такую же злую приключение пришлось вытерпеть римском полководцу. В ночном поединке Аэций потерял управление своими войсками. Разыскивая их, он большую часть ночи блуждал в стане противника.

«Аэций, оторванный от своих в ночной неразберихе, бродил между врагами; наконец он пришел в лагерь союзников и провел остаток ночи под охраной щитов». В глубокую ночь поединок затих.

Нетрудно представить себе положение войск на поле битвы, которые потеряли своего предводителя. Мог Аэций помышлять о достижении любого успеха, если развитие событий бежал из-под его контроля, приобрел стихийный характер? Оба полководцы вестготов были выведены из строя. Римский полководец отразился в темноте от своих войск и попал в расположение противника. Не зная, где войска союзников и в каком они состоянии, он страдал при мысли, или «не толпилось чего плохого с готами».

Неудивительно, что Иордан ни словом не обмолвился о действиях славян в ночном поединке. Если бы с их стороны была допущена хотя бы малейшая погрешность, то он не пропустил бы случаю отметить это. Но по этому поводу Иордан хранит полное молчание. И как ему не было обидно, он, скрепя сердце, хотя и скупыми словами, рассказал о неудачах союзников, показав тем самым успех Аттилы.

На следующий день события развивались более чем загадочно. И загадочность эта в значительной степени объясняется предвзятостью позиции Иордана: чтобы там не стало, не навредить престижа союзников. Стремясь уклоняться от признания неудачи союзников на Каталаунских полях, автор безнадежно путается в противоречиях. Заявляя о надуманную победу союзников, он тут же приводит факты, которые свидетельствуют о безрезультатности их усилий. И в конце завершает рассказ признанием, что и формально, и фактически победа оказалась на стороне славян.

В сообщении о победе союзников просвечивает робость и неуверенность автора. Он говорит о победе от имени третьего лица. «Они (союзники) решили, что победа на их стороне, зная, что Аттила будет избегать поединка лишь в том случае, если действительно испытывает тяжелое поражение». Логика, как видим, «железная». Хотя только в позднюю ночь римском полководцу удалось с большим трудом добраться до своих позиций, где стояли его потрепанные легионы, но все же победа досталась им — римлянам.

Римлянам поводом для присвоения себе победы достаточно было того, что на заре войско противника не ринулось на штурм римских позиций. Но как ни странно, «победителям», как водится, в таких случаях, не досталось ни плена, ни трофеев, а «побежденный» противник не только не бросился бежать, но даже не сдвинулся с места. «Он (противник) не делал ничего такого, что могло бы свидетельствовать о состоянии паники и отчаяния». Напротив, славяне энергично готовились к продолжению поединка. «Он (Аттила) звякал оружием, трубил в трубы, угрожая нападением».

Поскольку противник не проявлял никаких признаков страха и не собирался отступать, то «победители» попали в сложное положение. Априори приписав себе победу, союзники не спешили увенчать себя лаврами. Оценив ненадежные шансы на успех, наступать они не решались. Оставить же поле битвы противнику — значит признать свое поражение, чтобы рассеять свои сомнения, союзники собрались на совет. «Сошлись тогда готы и римляне и рассуждали, что сделать с Аттилой, которого они осилили. Решили морить его голодом». Но действия союзников странным образом не совпадают с их намерениями. Не приступая к осаде славянского лагеря, вестготы быстро ведут свое войско в Аквитанию.

Объясняя мотивы ухода войска вестготов, Иордан утверждает, что это было сделано по совету римлян. Торисмунд, король вестготов, «задумал отомстить гуннам за смерть отца» и обратился за советом к Аэция. «Тот же, опасаясь, чтобы, если гунны были бы окончательно уничтожены, готы НЕ притеснили Римскую империю», посоветовал вернуться домой, чтобы принять власть в королевстве. Ториисмунд, будто воспользовавшись данной ему советом, возвращается в Аквитанию.

Получается, таким образом, что Аэций по политическим соображениям пожалел славян и не допустил их окончательного уничтожения. Славяне будто бы были обречены и едва не были отданы на милость победителей. Но Аэций решил их помиловать, чтобы не остаться один на один со своими союзниками-вестготами. Логика непостижимая! Союзники принимают решение окончательно добить противника, и тут же Аэций под приличной причиной пытается спровадить с поля битвы союзника, которого с тяжелым трудом удалось привлечь к участию в войне против славян. Явная натяжка: Аэций не мог дать такой советы. Она равнозначна измене интересам империи.

Бесспорно, одряхлевший Рим боялся вестготов. Римской империи, которую раздирали внутренние противоречия, вестготы были не менее опасны, чем славяне. Но сейчас империю за горло сжали славяне и необходимо было любой ценой устранить непосредственную опасность, которая ей угрожала. Ночной поединок уравнял шансы противников. Союзные войска так обессилели, что теперь славяне имели возможность продолжать борьбу с явной надеждой на успех. И поэтому Иордан говорит, что Аттилло готовился к наступлению. Бесспорно, ситуация для римского полководца значительно осложнилась. Ему крайне необходимо было войско вестготов. И в этот критический момент Аэций советует им возвращаться домой. В Иордане явно концы с концами не сходятся!

Трудно представить себе ситуацию, когда победители оставляют на поле боя недобитого противника и поспешно убегают. Такое даже в сказках не встречается! А секрет возвращения войска Торисмунда из берегов Марни очень прост. После ночного поединка положение вестготов оказалось очень плачевным. Оставшись на поле боя без полководцев, они в полной неразберихе понесли тяжелые потери. Недаром Аэций страдал за их судьбу. На следующий день ранен Торисмунд, оценив бесполезны шансы на успех, а не рискнул продолжать поединок.