С Далин - Китайские мемуары. 1921—1927

Начались волнения среди рабочих, которые потребовали уплаты обещанных каждому гонконгскому стачечнику 100 юаней. 16 месяцев рабочие блокировали Гонконг и все это время не получали заработной платы. Того, что собрала буржуазия,— об этом мы рассказывали в главе о кантонских купцах — едва хватило на один месяц. Когда в октябре 1926 г. была отменена блокада Гонконга, правительство ввело пошлины на целый ряд товаров, чтобы из собранных таким образом сумм выплатить каждому забастовщику по 100 юаней. Рабочих надули: вместо 100 юаней им до отъезда правительства в Ухань выдали по 10 юаней. Теперь, когда рабочие потребовали остальные 90, новые власти показали им вместо денег дуло пистолета. Гонконгские стачечники были выселены вооруженной силой из занятлх ими помещений.

Одновременно распоясался и Ли Фулинь, командир 5-го корпуса гоминьдановской армии, гуандунец из уезда Паньюй, в прошлом главарь бандитской шайки. Его кличка — «Ламповое стекло». (Как-то он ворвался в какой-то дом с целью грабежа. Оружия у него не было, вместо него он держал в руке вымазанное сажей ламповое стекло, которым угрожал точно дулом огромного пистолета. Налет удался, дом был начисто ограблен, и Ли Фулинь получил после этого кличку «Ламповое стекло».) Это было еще до революции 1911 г. С тех пор утекло много воды и крови, а Ли Фулинь стал крупным землевладельцем. В 1924 г, в про должение нескольких дней он был даже гражданским губернатором Кантона. Весь 5-й корпус состоял из таких же бандитов, каким был в свое время Ли Фу-линь.

После отъезда правительства на север Ли Фулинь с яростью набросился на крестьянские союзы, громил их вооруженной силой. Центральный орган коммунистической партии «Сяндао» писал в декабре, что крестьянские союзы «окружены врагами со всех четырех сторон».

В этой обстановке состоялся гуандунский съезд гоминьдана. Делегаты съезда были подобраны из числа правых. В состав комитета на этом съезде попал и Ли Цзишэнь, который теперь стал действовать и от имени гоминьдана, а не только как представитель военной власти.

Новый комитет гоминьдана повел определенную политику по отношению к рабочим союзам. В Кантоне, как уже говорилось, существовали рабочие союзы революционного направления (таких было большинство) и «желтые» организации. В числе последних — союз механиков и Гуандунский генеральный рабочий союз. Теперь Ли Цзишэнь разоружал революционные рабочие союзы и вооружал «желтые».

Когда 3 января 1927 г. народные массы захватили английскую концессию в Ханькоу, Ли Цзишэнь устроил банкет для иностранных консулов в Кантоне, подчеркивая этим, что он ничего общего не имеет с антиимпериалистическими выступлениями.

До февраля 1927 г. все это делалось «в перчатках» и даже под аккомпанемент революционных фраз, ибо тогда Ли Цзишэнь оглядывался на Чан Кайши, который еще вел переговоры с Уханем. Однако кантонские рабочие не дали себя обмануть.

В феврале 1927 г. начались открытые уличные бои рабочих с полицией и войсками. Первый бой произошел 2 февраля — после выселения гонконгских стачечников. Это был настоящий бой, настолько ожесточенный, что кругом закрылись лавки купцов; сражение, в результате которого былц не только убитые и раненые, но и захваченные обеими сторонами пленные. И только благодаря тому, что рабочие захватили в плен полицейских, им удалось спасти своих товарищей, которые были захвачены полицией: первым условием перемирия был обмен пленными.

Не успел закончиться этот бой, как началось новое наступление буржуазии и властей на рабочие организации. Кантонская буржуазия решила отомстить рабочим за их победы во время стачек. Кантонский пролетариат добился того, что прием и увольнение рабочих могли происходить исключительно с согласия рабочих союзов, а увольняемому должна была выплачиваться какая-то компенсация. Теперь, когда контрреволюция держала город в своих руках, буржуазия воспользовалась китайским Новым годом для того, чтобы рассчитаться с революционными рабочими. По старому гильдейскому обычаю в китайский Новый год хозяева увольняли ненужных, с их точки зрения, служащих и рабочих и нанимали новых. При найме обыкновенно обусловливалось, что увольнения могут быть произведены только в следующий Новый год. И вот сейчас кантонская буржуазия потребовала соблюдения старого гильдейского обычая. Хозяева предприятий заявили: «Хорошо, мы будем подчиняться рабочим союзам в продолжение всего года, но вы не должны отнимать у нас то священное право, которое существует уже столетия,— право гильдии на увольнение и наем рабочих в Новый год». Рабочие отказались принять это требование и ответили на него стачками. Тогда 20 февраля 1927 г. буржуазия организовала демонстрацию 22 тыс. предпринимателей, которые явились к местным властям и не расходились до тех 'пор, пока гоминьдан твердо не заявил, что он поддерживает их в этом вопросе.

Предприниматели добились своего, и под Новый год буржуазия уволила всех революционеров, всех активных деятелей рабочего движения, выбросила их на улицу и наняла штрейкбрехеров. Это повлекло за собой новую волну забастовок. Пикетчики вывешивали на предприятиях плакаты, в которых говорилось, что предприятие находится под бойкотом или же здесь происходит стачка. Власти отдали приказ полиции и войскам удалить пикеты и убрать плакаты стачечников. Забастовки были подавлены военной силой. Буржуазия торжествовала. В городе происходили аресты рабочих. Первый акт драмы был закончен.

То, что происходило в Гуандуне, началось и в других провинциях, занятых гоминьдановской армией. Речь идет не о «местных инцидентах» — все делалось по приказу Чан Кайши. Это был кризис национально-освободительной революции. Открытым, однако, оставался вопрос о судьбе самого гоминьдана: вызовет ли перегруппировка классовых сил консолидацию левого крыла, а затем раскол самой этой партии?

Я не занимаюсь здесь историей китайской революции, анализом ее побед и поражений. Я пишу лишь о том, что видел, слышал, о чем тогда думал.

Только в Китае я узнал подробности событий 20 марта 1926 г. в Кантоне. Сперва убийство Ляо Чжункая, затем устранение Ван Цзинвэя были выражением борьбы внутри гоминьдана за власть после смерти Сунь Ятсена. При незрелости социальных отношений применяются средневековые методы борьбы: убийства, заговоры, военные перевороты, которые тем не менее имеют определенную социальную направленность. В данном случае это был отход от новых «трех принципов», провозглашенных им на сьезде гоминьдана в январе 1924 г., отход в сторону сближения с крупной буржуазией, крупными землевладельцами, с иностранным империализмом. Ни у кого из нас это не вызывало сомнений. Мы много говорили об этом с М. М. Бородиным в Кантоне и на пути из Кантона в Ханькоу.