С Далин - Китайские мемуары. 1921—1927

Основное, что характеризовало жизнь на иностранных концессиях в Ханькоу,— это паника, боязнь «красных», как они называли Национально-революционную армию, правительство и гоминьдан.

По статуту концессий туда не допускался ни один вооруженный китайский солдат, были запрещены и революционные демонстрации. Но теперь рабочие и солдаты не признавали этого запрета. В первые недели после занятия Ханькоу рабочие демонстрации происходили главным образом на английской концессии. Инцидент с «Кокчефером» направил острие антиим-

Ханькоу. Проволочные заграждения

периалистической борьбы в Ухане против англичан. Вытесняли их из Ханькоу главным образом рабочие. В английских частных квартирах и учреждениях бастовала китайская прислуга, и английские солдаты и матросы вынуждены были мыть полы местного отделения Гонконг-Шанхайского банка. На всех иностранных предприятиях проходили забастовки китайских рабочих. Стачки подорвали весь аппарат экономического и политического господства английских империалистов в Ханькоу. В процессе забастовок были созданы рабочие пикеты. Отряды рабочих выступали немедленно, когда нужно было помочь бастовавшим рабочим, когда нужно было блокировать предприятие, на котором происходила стачка.

Рабочие пикеты следили за деятельностью гарнизонов на иностранных концессиях, охраняя китайское население от возможных провокаций империалистов; они поддерживали революционный порядок в китайском городе. Рабочие пикеты явились той основной революционной силой, которая захватила английскую концессию 3 января 1927 г.

Пикеты имели утвержденный профсоюзами командный состав и своего главного комиссара, который был назначен провинциальным советом профессиональных союзов. Пикетчики носили синюю форму, на

фуражке у них была красная звезда с китайским иероглифом «труд». При встрече с начальником они приветствовали его поднятым сжатым кулаком. Рабочие пикеты напоминали нашу красную гвардию 1917—1918 гг., но в отличие от нее были вооружены палками. Они все время добивались оружия, но в то время это оказалось тщетным. Если бы их вооружили, китайская революция получила бы свою подлинно революционную гвардию. Но и вооруженные только палками, пикеты стали той силой, которая обеспечивала победы в стачечной борьбе.

Стачки происходили не только на иностранных предприятиях, но и на китайских. При У Пэйфу террор был настолько силен, что малейшая забастовка подавлялась вооруженной силой. Немедленно по занятии Национально-революционной армией Уханя рабочие начали борьбу за улучшение своего экономического положения. Забастовочное движение приняло массовый характер. В первые же недели забастовали 52 фабрики, из которых 30 были иностранными. Иностранцы, боясь политических осложнений, уступали, но упорное сопротивление оказывала китайская буржуазия. Борьба настолько обострилась, что владельцы предприятий стали убегать в Шанхай, под крылышко иностранного империализма.

В начале декабря 1926 г. в связи с забастовками состоялось собрание торговой палаты, на котором была вынесена резолюция, рекомендовавшая: «во-первых, не увеличивать сразу заработную плату, а повышать ее постепенно; во-вторых, предприниматели не должны соглашаться на сокращение рабочего дня, и, в-третьих, предприниматели должны иметь полную свободу при найме и увольнении рабочих».

Резолюция эта была вручена властям с предупреждением, что непринятие рабочими этих условий вызовет локаут. Но самой интересной была другая резолюция торговой палаты — запрос правительству по поводу забастовок. Мы приводим текст этого запроса целиком.

«1) Должны ли приниматься во внимание при разрешении конфликтов претензии обеих сторон в целях предотвращения забастовок и локаутов?

2) Должны ли быть взаимоотношения между пред-

Рабочий пикет в Ухане

принимателями и рабочими мирными? Нарушают ли забастовки и локауты нормальное течение дел, состояние денежного рынка и состояние общества в целом?

3) Каково правильное толкование слова «капиталист»? Есть ли вообще в Китае капиталисты в полном смысле этого слова? Являются ли предприниматели китайских торговых и промышленных предприятий капиталистами? Эти вопросы требуют точного разъяснения.

4) Каковы должны быть взаимоотношения между рабочими и капиталистами? Бывают ли конфликты между ними в нормальное время?

5) Из-за роста цен пострадало много рабочих, в целях улучшения их положения заработная плата должна быть увеличена. Но каков лучший метод при определении размера увеличения?

6) Увеличивая заработную плату, предприниматели вынуждены будут повысить цены на продукты. Как общество отнесется к такому повышению цен?»

Во втором пункте этого любопытного запроса заключалась замаскированная угроза: если правительство станет на сторону рабочих, то буржуазия будет бойкотировать выпущенные революционным правительством новые денежные знаки и не предоставит займов, в которых правительство нуждается. Свою роль эта резолюция сыграла.

В дни, когда забастовки уже прекратились, когда конфликт был передан на арбитраж правительству, нам случилось встретиться с одним профессором Пекинского университета. Он приехал в Ханькоу из Шанхая. Мы беседовали о настроениях в Шанхае, еще не занятом Национально-революционной армией.

— В Шанхае,— говорил профессор,— относятся сочувственно к Национально-революционной армии, но боятся забастовок, которые неизбежно начнутся с приходом революционных войск.

Так реагировала шанхайская буржуазия на рабочее движение в революционном Ханькоу. Она не страшилась Чан Кайши, но боялась рабочих.

Ухань стал базой левых гоминьдановцев и находившихся в оппозиции к Чан Кайши генералов. Уханьское правительство по своему социальному составу было неоднородным, в него входили крупные землевладельцы-милитаристы, как, например, Тан Янькай и Тан Шэнчжи; представители современной американизированной буржуазии — Сун Цзывэнь и Сунь Фо; представитель радикальной интеллигенции — Дэн Яньда; политические авантюристы и стяжатели типа Чэнь Гунбо и др.

Правительство это действовало на территории, занятой войсками Тан Шэнчжи, который только из соображений военно-тактических (борьба с У Пэйфу) примкнул в 1926 г. к гоминьдану. Преследуя свои собственные цели, этот милитарист находился в оппозиции к Чан Кайши и поэтому охотно предоставил занятую его войсками территорию для пребывания уханьского правительства. По этой причине оно в военном отношении находилось в зависимости от Тан Шэнчжи.