С Далин - Китайские мемуары. 1921—1927

Буржуазия мало интересовалась вопросом сохранения единого национально-революционного фронта; ее больше интересовали прибыли. Локауты стали обычным методом борьбы с рабочими, требовавшими повышения заработной платы. Нигде в Китае буржуазия так широко не применяла это оружие, как в Ухане, что еще более обостряло классовую борьбу. Локауты создали брешь в едином национально-революционном фронте.

Уханьская крупная буржуазия боролась с трудящимися не только путем локаутов. Она оказывала давление на правительство и на Национально-революционную армию, с тем чтобы они встали на ее сторону в борьбе с рабочим классом. Одновременно она переводила свои капиталы в иностранные банки, убегала на территории иностранных концессий в Шанхай. Когда национально-революционное правительство прибыло в Ухань, министр финансов Сун Цзывэнь, надеявшийся получить у буржуазии заем, установил, что ему почти не с кем разговаривать, ибо наиболее крупные представители буржуазии, спрятав свои деньги в иностранных банках, удрали в Шанхай. Это и побудило правительство, руководимое Чан Кайши, выступить с призывом к рабочим прекратить забастовочное движение в Ухане. Тут же был издан целый ряд деклараций о защите частной собственности буржуазии, которую призывали вернуться в Ухань. Во всех газетах помещались интервью с министрами, которые разъясняли экономическую политику правительства в том смысле, что она никак не направлена против интересов буржуазии. Сун Цзывэнь выступил с заявлением, в котором говорил, что буржуазия и рабочий класс в одинаковой мере являются создателями промышленности и поэтому недопустимы никакие трения между рабочим классом и буржуазией.

Чан Кайши обратился к рабочим Уханя с декларацией, которая начиналась словами: «Как всем известно, наша партия гоминьдан является партией, представляющей интересы всех классов». Если в обращении к буржуазии Чан Кайши заявлял, что гоминьдан борется за ее интересы, то в декларации к рабочим эти строки были заменены такой фразой: «Наша партия ставит своей специальной задачей улучшить экономическое и политическое положение уханьских рабочих».

В декларации, адресованной рабочим, выражалось сожаление, что рабочее движение не следует за гоминьданом, и содержалась угроза: «Если рабочие не признают руководства гоминьдана и будут продолжать вести борьбу как им вздумается,— наш единый фронт будет разбит и все надежды рухнут». Смысл этой угрозы был совершенно ясен: поскольку рабочими союзами руководит коммунистическая партия, неподчинение рабочих гоминьдану повлечет за собой разгром коммунистической партии («наш единый фронт будет разбит»). «Братья-рабочие,— продолжал Чан Кайши,— вы должны бороться не только за свои классовые интересы, но также быть борцами национальной революции... и во имя этого рабочие ни в коем случае не должны рассматривать купцов как своих врагов, а должны заключить с ними во что бы то ни стало компромисс. И поэтому я вам советую: начиная движение за повышение заработной платы, вы должны помнить о едином фронте национальной революции и подчиняться руководству гоминьдана».

Уханьские рабочие, которые начиная с 1922 г. вели борьбу под руководством коммунистической партии и вместе с нею понесли столько жертв в борьбе с реакцией, не собирались обменять свою кровную связь с коммунистами на посулы Чан Кайши. Они продолжали борьбу: за первые два с половиной месяца существования национально-революционной власти в Ухане, т. е. до 1 января 1927 г., рабочие союзы провели 160 забастовок, в которых участвовало около 200 тыс. человек. Рабочие добились значительного повышения заработной платы (получавшие 3 юаня в месяц стали получать до 8 юаней). Хотя по некоторым профессиям рост заработной платы достиг 260%, тем не менее она все еще оставалась ниже прожиточного минимума. Меньших результатов добились уханьские рабочие в борьбе за сокращение рабочего дня. Результаты здесь были таковы: те, кто работал до забастовки 17 часов, добились 13-часового дня, работавшие 16 часов — 12-часового.

В деревнях развернулось крестьянское движение. В некоторых местах были сделаны первые попытки раздела земель. Крупные землевладельцы из Хунани, из Хубэя сбежали в Ухань, где объединились с уханьской буржуазией.

Многомиллионные народные массы приходили в движение. Рабочие считали, что вместе с успехами национальной революции должно последовать улучшение их положения. Они требовали поэтому повышения заработной платы и сокращения рабочего дня. Крестьянство требовало избавления от ростовщической кабалы. Шла перегруппировка классовых сил.

В декабре 1926 г. буржуазия еще не теряла надежд: среди многих командиров Национально-революционной армии она обнаружила своих старых друзей, защитников ее интересов. Она решила апеллировать к ним. Когда, например, на одной из текстильных фабрик вспыхнула забастовка, то хозяева добились того, что армейские части окружили фабрику и блокировали бастовавших рабочих, не выпуская их и не разрешая передавать им пищу, которую приносили жены и дети.

Было немало вооруженных конфликтов армейских частей с рабочими. Даже в знаменательный день приезда национального правительства из Кантона в Ухань после массового митинга произошел вооруженный конфликт солдат с рабочими пикетами, которые охраняли порядок. Когда митинг закончился и люди разошлись, а остались только рабочие пикеты, на площадь ворвались солдаты. Они вступили в пререкания с пикетчиками и попытались разрушить трибуну, украшенную революционными лозунгами, ту самую, с которой только что выступали члены правительства. Пикетчики не допустили самочинства, и тогда солдаты убили нескольких рабочих.

Еще хуже обстояло в некоторых других провинциях. В уездном городе Учжоу, провинции Гуанси, о котором мы уже говорили, командир воинской части Национально-революционной армии в ответ на демонстрацию мелких торговцев, требовавших отмены установленных дополнительных налогов, приказал своим солдатам окружить комитет гоминьдана и редакцию местной газеты. По его приказу были арестованы редактор газеты, заведующий рабочим отделом комитета гоминьдана и еще 10 рабочих — делегатов ассоциации рабочих союзов. Все они были коммунистами.

Два месяца спустя, в октябре 1926 г., там же произошел очередной конфликт с кули, требовавшими оплаты их труда по переноске грузов. Три человека были убиты и несколько арестовано.

Уханьский пролетариат не закрывал глаза на изменившийся характер многих корпусов гоминьданов-ской армии, на то, что во главе этих соединений к концу 1926 г. стояли в большинстве случаев милитаристы, перешедшие на сторону Чан Кайши. Вот почему не в декабре 1926 г. и не в марте 1927 г., а еще 10 октября