Иэн Моррис - Почему властвует Запад... по крайней мере, пока еще

Эта ситуация кажется совершенно дисфункциональной; однако фактически она была идеальной для быстрого роста уровня социального развития. В 589 году Вэнь-ди, первый император династии Суй, построил флот, захватил долину реки Янцзы и отправил огромную армию (возможно, в полмиллиона человек) на Цзянькан. Из-за колоссального военного дисбаланса между севером и югом город пал за несколько недель. Когда знатные лица Южного Китая поняли, что Вэнь-ди действительно намерен обложить их налогами, они принялись в массовом порядке восставать. По сообщениям, они потрошили — и даже ели — назначенных от династии Суй губернаторов, но в течение года были разбиты. Вэнь-ди завоевал Южный Китай, обойдясь без тех изнурительных войн, что разрушали экономику у него на севере. Началось стремительное возрождение Востока.

Воссоздав единую огромную империю, династия Суй разом осуществила две вещи. Во-первых, это позволило сильному государству, располагавшемуся в Северном Китае, прибрать к рукам новые экономические рубежи на юге. Во-вторых, это позволило экономическому буму на юге распространиться по всему Китаю.

Это не всегда делалось преднамеренно. Когда императоры Суй строили величайший памятник своей эпохи — Великий канал длиной 1500 миль [более 2400 км] и шириной 130 футов [около 39 м], который соединил Янцзы с Северным Китаем, им нужна была супермагистраль, чтобы перемещать с места на место армии. Однако при жизни всего одного поколения этот канал стал экономической артерией Китая. По нему перевозился рис с юга, чтобы кормить северные города. «Прорезав насквозь горы Тайхан, — были склонны сетовать ученые VII века, — [династия] Суй причинила народу невыносимые страдания». Однако они же признавали, что этот канал «обеспечил народу бесконечные выгоды… Преимущества, которые он приносит, безусловно огромны»! 1

Великий канал функционировал как рукотворное Средиземное море, изменив географию Востока. Он наконец-то дал Китаю нечто вроде того водного пути, которым обладал Древний Рим. Дешевый южный рис питал урбанистический взрыв на севере. «Сотни домов, тысячи домов, — как шахматная доска», — писал поэт Бай Цзюйи о Чанъане, который вновь стал столицей Китая. Город раскинулся на площади в 30 квадратных миль [около 77,8 км 2], «похожий на огромное поле, засаженное рядами капусты» 2. Миллион жителей Чанъаня толпился на обсаженных деревьями бульварах, которые были в пять раз шире Пятой авеню в Нью-Йорке. И Чанъань не был единственным в своем роде. Лоян был, вероятно, в половину его размера, а в десятке других городов численность населения достигала ста тысяч человек.

Однако восстановление Китая было чем-то вроде палки о двух концах, поскольку слияние мощи северного государства и южных рисовых передовых рубежей было двойственным процессом. С одной стороны, растущая бюрократия организовала городские рынки и обеспечивала порядок на них, и это обогащало земледельцев и купцов и способствовало росту уровня социального развития. С другой стороны, чрезмерное администрирование тормозило развитие, поскольку из-за регулирования каждой мелочи в торговле у земледельцев и купцов были связаны руки. Чиновники устанавливали цены, указывали людям, когда им покупать и продавать, и даже определяли, как могут жить купцы (они, например, не могли ездить верхом на лошадях; это было «слишком жирно» для простых торгашей).

Государственные служащие регулярно отдавали приоритет политике над экономикой. Вместо того чтобы разрешить людям покупать и продавать недвижимость, они сохранили систему, созданную Сяовэнем: вся земля считалась государственной, и земледельцы получали ее только в аренду. Это заставляло крестьян регистрироваться в качестве налогоплательщиков, а также позволяло контролировать могущественных землевладельцев. Однако из-за этого все погрязало в бюрократической волоките. На протяжении многих лет историки подозревали, что данные законы о земле сообщают нам скорее об идеологии, нежели о реальности; наверняка, рассуждали эти ученые, никакое государство до Нового времени не могло столь много заниматься бумажной работой [124] Слова «бумажная работа» в данном случае являются вполне подходящими. Настоящая бумага, изобретенная в Китае в эпоху династии Хань, в VII в. была уже широко распространена. . Однако документы, сохранившиеся благодаря сухости климата в Дуньхуане, на краю пустыни Гоби, показывают, что управляющие VIII века действительно следовали правилам.

Земледельцы, землевладельцы и спекулянты, конечно, изыскивали способы обходить регулирующие правила. Однако чиновники гражданских служб неуклонно увеличивали горы документов, которые надо было заполнять. И у них происходила своя собственная революция. Теоретически экзамены для поступающих на государственную службу должны были сделать китайских административных работников наилучшими еще со времен династии Хань. Но на практике аристократическим семьям всегда удавалось превратить занятие высоких должностей в привилегию по праву рождения. Однако в VII веке результаты экзаменов реально стали единственным критерием для достижения успеха. Поскольку мы предполагаем (как это делает большинство людей), что сочинение стихов и цитирование классической литературы являются лучшим из того, чем можно руководствоваться при поиске административных талантов, то в отношении Китая можно справедливо утверждать, что там были разработаны наиболее рациональные из известных в истории процедур отбора на государственную службу [125] Когда британцы в 1880-х гг. проводили реорганизацию своей государственной службы, они сознательно внедрили у себя подобного рода экзамены и проверяли толковых молодых людей на знание греческих и латинских классических работ, прежде чем послать их управлять Индией. И даже теперь британские государственные служащие все еще известны как «мандарины». Однако консерваторы XIX в. считали экзамены частью зловещего заговора, имевшего целью «китаизировать» Британию. .

По мере того как постепенно ослабевало засилье старой аристократии на высших должностях, административные назначения стали самым верным путем к богатству и влиянию для представителей знати, и поэтому ужесточилась конкуренция за возможность поступить на государственную службу. В некоторые годы экзамены сдавал менее чем один кандидат из ста. Существовало множество историй — как печальных, так и комических — о людях, вновь и вновь проходящих эти испытания на протяжении десятилетий. Амбициозные семьи нанимали педагогов, — во многом так же, как они делают и в наши дни, чтобы их тинейджеры смогли выдержать экзамены, на которых отсеиваются абитуриенты в самые престижные университеты. Недавно изобретенные печатные станки в больших количествах печатали тысячи книг с примерными вопросами. Некоторые кандидаты надевали «рубашки для списывания», на подкладке которых были написаны образцовые сочинения. Поскольку общие результаты экзаменов очень сильно зависели от качества литературных сочинений, каждый молодой человек спешно становился поэтом. А поскольку поэзией стало заниматься много тонких умов, то это время стало золотым веком китайской литературы.