Иэн Моррис - Почему властвует Запад... по крайней мере, пока еще

И как будто этого было недостаточно, в 541 году появились известия о новой неприятной болезни в Египте. Людей лихорадило, и у них распухали пах и подмышки. В течение дня или около того возникшие опухоли чернели, и больные впадали в кому и бредили. Через день-два большинство жертв умирало в мучениях.

Это была бубонная чума. Годом позже эта болезнь достигла Константинополя, и ее жертвами стали, вероятно, где-то сто тысяч человек. Риск смерти был столь велик, что епископ Иоанн Эфесский объявил, что «никому не следует выходить из дверей дома без таблички с его именем на шее» 6.

Жители Константинополя говорили, что чума пришла из Эфиопии, и большинство историков с этим согласны. Ее бациллы, вероятно, развивались задолго до 541 года в районе Великих Африканских озер и стали эндемичными обитателями блох, живших на черных крысах в высокогорьях Эфиопии. За эти годы торговцы Красного моря, должно быть, перевезли множество эфиопских крыс в Египет. Однако поскольку блохи — носители чумы становятся по-настоящему активными только при температурах от 59 до 68 °F [от 15 до 20 °С], то жара в Египте создавала — по-видимому, вплоть до конца 530-х годов — эпидемиологический барьер.

То, что случилось затем, является предметом споров. Годичные кольца на деревьях указывают на несколько лет необычного холода, а византийские и англосаксонские наблюдатели небес зафиксировали огромную комету. Некоторые историки полагают, что ее хвост создал пылевую завесу, которая вызвала снижение температур, что позволило чуме выйти на простор. Другие же ученые по-прежнему считают, что пылевые завесы и вулканы не имеют никакого отношения к делу.

Однако когда все сказано и сделано, ни кометы, ни стратегия, ни даже свободные нравы сами по себе не были причиной того, что в VI веке уровень социального развития Запада снижался. Фундаментальный контраст между Востоком и Западом, который и определил то, каким образом потрясения войн и болезней повлияли на развитие, состоял в географии, а не в людях. Экономика при Юстиниане работала как часы: египетские и сирийские земледельцы производили больше продукции, нежели когда-либо, а купцы по-прежнему перевозили зерно и оливковое масло в Константинополь. Однако на Западе не было ничего подобного бурно развивающимся «новым окраинам» на Востоке с их рисовыми полями. Когда Вэнь-ди завоевал Южный Китай, он дислоцировал там войска численностью по крайней мере в 200 тысяч человек; Юстиниан же в 551 году — в самый разгар своей италийской войны — смог найти лишь 20 тысяч. Победы Вэнь-ди предоставили в его распоряжение огромные богатства Южного Китая; Юстиниан же в результате своих побед завоевал лишь более бедные и зачастую разоренные войнами земли. Возможно, что воссоединенная Римская империя, будь у нее время, смогла бы на протяжении жизни нескольких поколений опять превратить Средиземноморье в торговую супермагистраль, открыть для себя новые экономические рубежи и развернуть социальное развитие в противоположном направлении. Но Юстиниану такой роскоши не предоставилось.

География была причиной тому, что героические, тщетно-великолепные попытки Юстиниана отвоевать потерянное были обречены еще до их начала. Его старания, вероятно, лишь усугубили эту обреченность. Его войска превратили Италию в опустошенную землю, а снабжавшие их продовольствием торговцы разносили крыс, блох и смерть по Средиземноморью [126] Чуму распространяли не крысы, а люди. На своих ногах средняя крыса за два года — средний срок ее жизни — перемещается едва лишь на четверть мили [402,5 м]; будь все дело в крысах — чума за столетие продвинулась бы только на 12 миль [19,3 км]. . После 546 года чума утихла, но ее бациллы «укоренились», и вплоть до примерно 750 года не проходило года, чтобы болезнь не вспыхнула где-нибудь. Население, возможно, сократилось на треть. Как и за четыреста лет до этого, когда «обмен в Старом Свете» дал волю эпидемиям, массовая смертность первоначально стала благом для некоторых людей. Поскольку работников стало меньше, то возросла заработная плата у тех, кто выжил. Конечно, такое развитие событий сделало времена труднее для богатых (епископ Иоанн Эфесский в 544 году в своей примечательно нехристианской по сути реплике сетовал, что в результате всех этих смертей стоимость стирки стала просто возмутительной). Юстиниан ответил на это «замораживанием» зарплат на том их уровне, который был до чумы. Это, по-видимому, ни к чему не привело. Земли забрасывались, города съеживались в размерах, налоговые поступления сокращались, учреждения разваливались. Вскоре хуже стало каждому.

Через следующие два поколения Византия переживала «схлопывание». Британия и значительная часть Галлии отпали от западного центра в V веке. Истерзанная войной Италия и некоторые части Испании последовали за ними в VI веке. А затем «приливная волна» коллапса, медленно накатываясь с северо-запада на юго-восток, захватила также и основную территорию самой Византии. Население Константинополя сократилось на три четверти. Сельское хозяйство, торговля и получаемые доходы Византии приходили в расстройство, и конец казался неизбежным. К 600 году лишь один человек все еще мечтал о восстановлении западного центра. Это был царь Персии Хосров II.

Рим, в конце концов, был не единственной империей Запада, которую можно было бы заново воссоздать. Ранее, около 500 года до н. э., когда Рим был все еще захолустьем, Персия объединила бóльшую часть западного центра. И вот теперь, когда Византия стояла «на коленях», казалось, что вновь пришло время Персии. В 609 году Хосров преодолел сопротивление ослабевших пограничных крепостей и теряющей боевую мощь византийской армии. В 614 году он взял Иерусалим и вместе с ним наисвятейшие реликвии христианства — фрагменты Истинного креста, на котором был распят Иисус, святое копье, пронзившее его бок, и святую губку, что освежила его. Следующие пять лет принесли Хосрову Египет, и в 626 году — спустя девяносто девять лет после прихода Юстиниана к власти — армии Хосрова взирали через Босфор уже на сам Константинополь. Авары — кочевые союзники, которых Хосров нанял в западных степях, — пронеслись через Балканы и были готовы атаковать с другого берега.

Однако мечты Хосрова рухнули даже быстрее, нежели мечты Юстиниана. В 628 году он умер, после чего его империя распалась. Игнорируя армии у стен Константинополя, византийский император Ираклий «занял» золото и серебро у церкви и отплыл на Кавказ, где использовал изъятое им, чтобы нанять свою собственную кочевническую кавалерию в степях из племен тюрок [127] Историки используют термин «тюрки» для описания степных кочевников — сородичей современных турок, — которые мигрировали на территорию, которую мы теперь называем Турцией, только в XI в. . Всадники — вот что было важно, рассудил он, а поскольку Византия более не имела их в большом количестве, ему следует нанять некоторое количество их. Нанятые им тюрки разбили персов, посланных остановить их, и опустошили Месопотамию.