Иэн Моррис - Почему властвует Запад... по крайней мере, пока еще

Китайцы XI века и европейцы XV столетия столкнулись с довольно схожими проблемами. И те и другие жили во времена роста уровня социального развития. И те и другие чувствовали, что вторая волна «Осевого мышления» закончилась плохо (крах династии Тан и отказ от буддизма на Востоке; изменение климата, Черная смерть и кризис церкви на Западе). И те и другие оглядывались назад, «по ту сторону» их «варварского» недавнего прошлого, и обращались к великолепной древности времен первой волны Осевого мышления (Конфуций и империя Хань на Востоке; Цицерон и Римская империя на Западе). И те и другие поступали при этом сходным образом, применив новейшие достижения учености своего времени для изучения древней литературы и искусства и используя полученные при этом результаты, дабы интерпретировать мир по-новому.

Задаваться вопросом, почему культура Ренессанса Европы отправила европейских сорвиголов в Теночтитлан, в то время как консерваторы в Китае остались дома, — это, похоже, будет упущением из виду сути дела. Это все равно что задаваться вопросом — почему западные правители были великими личностями, в то время как люди Востока были идиотами, заваливающими дело. Нам, несомненно, необходимо переформулировать данный вопрос. Если Ренессанс в Европе XV века действительно вдохновлял на смелые исследования, то нам следует задаться вопросом: почему Ренессанс в Китае XI века не оказал такого же воздействия? Почему китайские исследователи не открыли обеих Америк во времена династии Сун, — даже раньше, нежели они отправились туда согласно мнению Мензиса?

Быстрый ответ в данном случае заключается в том, что дух Ренессанса, сколь бы много его ни было, не смог бы доставить искателей приключений времен династии Сун в Америку до тех пор, пока их корабли не оказались бы в состоянии совершить это путешествие. А китайские корабли XI века, вероятно, не могли этого сделать. Некоторые историки не согласны с этим. Викинги, указывают они, проделали путь до Америки около 1000 года в ладьях, которые были куда проще, нежели китайские джонки. Однако стоит бросить беглый взгляд на глобус (или на рис. 8.10), и обнаружится большая разница. Плывя по маршруту Фарерские острова — Исландия — Гренландия, викингам никогда не приходилось пересекать более 500 миль [около 800 км] открытого моря, чтобы достичь Америки. Это расстояние должно было ужасать, однако оно не идет ни в какое сравнение с теми 5 тысячами миль [около 8 тысяч км], которые китайским исследователям пришлось бы преодолеть, плывя с течением Куросио от Японии мимо Алеутских островов, чтобы высадиться в Северной Калифорнии (а если бы они последовали с Экваториальным противотечением от Филиппин до Никарагуа, им пришлось бы преодолеть вдвое большее пространство открытого моря).

Физическая география — и, как мы увидим далее в этой главе, также и другие отрасли географии — как раз сделала более легким делом пересечение Атлантики для западных европейцев, нежели пересечение Тихого океана для жителей Востока. Несмотря на то что штормы вполне могли изредка пригнать какое-нибудь китайское судно вплоть до Америки [163] Некоторые историки полагают, что Сюй Фу — эмиссар, посланный Первым императором Цинь на поиски трав бессмертия. — достиг западного побережья Америки в 210 г. до н. э. Однако никаких действительных доказательств этому не имеется, а смелая попытка Тима Северина повторить путешествие Сюй Фу в 1993 г. не внушила оптимизма: невзирая на многие преимущества современности, которые имелись у Тима Северина, ему пришлось покинуть корабль, не дойдя добрых тысячу миль [около 1600 км] до Америки. Не внушает уверенности также и знаменитый бальсовый плот Тура Хейердала «Кон-Тики». Хейердал пересек лишь половину Тихого океана — от Перу до Полинезии, — причем только в одном направлении, влекомый Экваториальным [Южным пассатным] течением. Путешествие из Азии в Перу было бы более долгим и более тяжким. , — а Северное пассатное течение могло, возможно, доставить его назад, — однако вряд ли исследователи XI века, как бы их ни мотивировал дух Ренессанса, отыскали бы обе Америки и вернулись бы назад, чтобы рассказать об этом.

Лишь в XII столетии кораблестроение и навигация усовершенствовались до такой степени, что китайские корабли действительно смогли бы совершить путешествие в 12 тысяч миль [более 19,2 тыс. км] из Наньцзина в Калифорнию и обратно; но это, конечно, все равно было бы примерно за четыреста лет до Колумба и Кортеса. Так почему же не было китайских конкистадоров XII века?

Причиной, возможно, могло быть то, что дух Ренессанса в Китае — что бы мы ни имели конкретно в виду под этим термином — к XII столетию шел на спад. Социальное развитие стагнировало, а затем — в XIII и XIV столетиях — его уровень падал. А поскольку эти непременные предпосылки для культуры Ренессанса исчезли, то мышление элиты, безусловно, делалось все более консервативным. Некоторые историки полагают, что неоконфуцианских интеллектуалов настроила против отношений с внешним миром неудача Новой политики Ван Аньши в 1070-х годах; другие указывают на падение Кайфына в 1127 году; третьи видят причины в чем-либо совершенно ином. Но при этом почти все согласны с тем, что интеллектуалы хотя и продолжали мыслить глобально, однако начали действовать, безусловно, весьма локальным образом. Вместо того чтобы рисковать своей жизнью в политических внутренних конфликтах в столице, большинство из них оставались дома. Некоторые из них организовывали местные академии, где читали лекции и вели группы по изучению книг, но при этом отказывались готовить ученых к сдаче государственных экзаменов. Другие составляли распорядки для правильно организованных деревень и разрабатывали семейные ритуалы. Были и те, кто сосредоточивался на себе, добиваясь совершенства отдельно взятой жизни посредством «безмолвного сидения» и созерцания. По словам мыслителя XII века Чжу Си:

«…если мы попытаемся привести наш разум в состояние, свободное от сомнений, то в результате этого наше развитие будет происходить, как великая река прорывается вперед, сметая преграды… Так давайте же теперь настроим наш разум на должное почитание нашей добродетельной природы и на наши занятия. Давайте каждый день выискивать у себя — не проявили ли мы в чем-либо небрежность в наших занятиях и не проявили ли мы небрежение и слабость в отношении нашей добродетельной природы… Если мы подгоняли себя таким образом в течение года, то как же нам было можно не развиться?» 28

Чжу Си был человеком своего времени. Он отказался от должностей на императорской службе и вел скромную жизнь. Имя себе он создал тем, что преподавал в одной местной академии, писал книги и отправлял письма, в которых объяснял свои идеи. Его единственная попытка заняться государственной политикой закончилась его изгнанием и осуждением дела его жизни как «поддельного учения». Но вот когда в XIII столетии стали нарастать внешние угрозы и когда государственные чиновники династии Сун изыскивали способы привлечь знать к своим делам, им начала казаться довольно полезной философски безупречная, но политически неопасная разработка трудов Конфуция, которую проделал Чжу Си. И его теории вначале были реабилитированы, затем их включили в программу государственных экзаменов и, наконец, сделали их единственной основой для успешного продвижения по службе. Идеи Чжу Си стали ортодоксальными воззрениями. «Очевидно, что путь [дао] стал известен со времен Чжу Си, — радостно объявлял около 1400 года один ученый. — Больше нет нужды писать; все, что осталось, — это практиковать» 29.