Баир Дашибалов - Очерки по древней и средневековой истории монголов и бурят

о том, что хори были аристократическим родом у монголов, говорят факты истории хоринцев Баргуджин-Токума. В “Сокровенном сказании”, источнике, написанном для избранного, придворного круга, повествование начинается с перечисления предков, где прародительница чингисидов Алан-Гоа, “красивая, очень знатного рода”, родилась у Хорилартай-Мергена в Хори-Туматской земле Баргуджин-Токум. Степная аристократия высоко ценила заслуги хори в монгольской истории, поэтому она старалась породниться с этим древним и знаменитым родом. Само название Баргуджин-Токум переводится как родина замужней женщины. Добродетель, мудрость и красота хорин-ских девушек прославили их родину как место, где рождаются славные жены. Не зря ближайший сподвижник Чингисхана нойон Хорчи хотел взять в жены именно хори-туматских девушек, за что и пострадал, попав в плен к восставшим туматам. Ведь в традициях степной аристократии был обычай брать жен из знаменитых и родовитых мест. И, очевидно, нарождающаяся чингисовская знать хотела освятить себя женитьбой на благородных невестах.

Так как земля Баргуджин-Токума своими мудрыми женами и бесстрашными мужьями многое сделала для величия монгольского народа, то Чингисхан, будучи владыкой мировой империи, повидав многие страны, познакомившись с лучшими достижениями разных культур, сказал о своей родине: “Каждый мальчик, родившийся в местности Баргуджин-Токум, на Ононе и Керулене, будет мужественным и отважным, сведущим и сметливым (от природы), без наставления и выучки. И каждая девочка, которая там родится, будет хороша и прекрасна лицом без убранства, причесывания и румян и будет безмерно искусна, проворна и добродетельна”

Восточнолзплтскнб нстокн

Что же из себя представляют земли, где проходила ранняя история хори-монголов?

Внутренняя Монголия и Дунбэй с юга подступают к Желтому морю, на востоке возвышаются знаменитые, вечно белые вершины гор Чанбоншань, на севере величаво текут темные воды Амура, берущего начало в степях Монголии и лесах Забайкалья и впадающего в Тихий океан, на западе начинается евразийская степь. Тут на небольшом пространстве мы йаблюдаем исключительное разнообразие природных ландшафтов - степь и океан, горы и плодородные долины рек. Все это и породило феномен монголо-маньчжуро-корейского центра исторической активности. Ярким памятником, указывающим иногда на чрезмерную энергетику этого района, является Великая Китайская стена, грандиозный памятник, свидетельствующий о не меньшей внутренней силе народа, построившего это гигантское сооружение с целью преградить и направить в другую сторону движение своих беспокойных соседей. Сама природа этого района с глубокой древности соединяла скотоводов степей, земледельцев богатых речных долин и морских промысловиков в единые экономические и политические структуры и создала фундамент и основу многовекового монгольского могущества. Здесь был древнейший самостоятельный земледельческий очаг. По мнению ученых, земледелие в этом районе не было заимствовано у китайцев, а связано с монгольским населением. Об этом можно судить по земледельческой терминологии Северного Китая: плуг - аньчжа, сошник - халхань, сеялка ручная усэй хитхэнь, каток для прикатки гряд - тохороку (Стариков, 1967).

Здесь также был центр самостоятельной городской культуры. Города были у древних фуюй, бохайцев, киданей. Империя чжурч-жэней (X-XIII вв.) была буквально страной городов. Их остатки в большом количестве известны и на российском Дальнем Востоке. Развитая, оседлая градостроительная традиция создала специфичную систему отопления домов канами, и всюду, где монголы строили города, они свои жилища отапливали канами (от Амура до Волги и Аму-Дарьи).

Все накопленное духовное богатство наиболее ярко проявилось в культуре монголов киданей (IV-XIII вв.). Кидани активно строили новые города, возводили дороги и мосты. В городах имелись школы и высшие учебные заведения, где изучались история, искусство, драматургия, музыка, этикет, ведение деловой документации, медицина, архитектура. Научная жизнь определялась Академией Ханьлинь. Об уровне образования киданьской элиты можно судить по отдельным ее представителям. Князь Бэй, старший сын правителя киданей Аба-оцзи, имел библиотеку, насчитывающую 10 тыс. томов, сочинял драмы и поэзию. Критик так отозвался о его творчестве: “Чувства его печальны и тревожны, его краткий, но насыщенный мыслями язык соответствует устремлениям изысканного человека” Киданьский государь Шэн-цзун (983 1030 гг.) написал более 500 глав стихов.

Киданин Сяо Ханьцзян был академиком, совместно с Елюй Шугэ-ном написал историю киданей, известны также его книга “Об этикете” и переводы на родной язык китайских сочинений.

К киданям в империю Ляо ездили учиться со всей Центральной Азии и из Южной Сибири и они всячески способствовали распространению знаний. Киданьская знать исповедовала буддизм. В одном источнике от 931 года сказано, что “юго-западная граница (государства киданей) руководила приходом стремившихся к просвещению людей государства Хягасы” Хягасы - это земля средневековых хакасов на Енисее. Конечно же, у киданей училась и аристократия их сородичей - хори-монголов Баргуджин-Токума. О хори-киданьских связях можно судить по находке типично киданьского сосуда в хоринской могиле памятника Бодон в долине Баргузина. Интересно, что некоторые археологические памятники курумчинской культуры буряты называют китайскими, то есть киданьскими. Кстати, у якутов сохранилась пословица - хоринская девица (имеются в виду якутские хори), уехала в Кытат, опять же к киданям. Средневековые хори, уйдя со своей родины, не порвали с ней связи, они, очевидно, могли входить в систему военно-государственной организации киданей, называвшейся на Дальнем Востоке “знаменной” На это косвенно указывают наскальные рисунки хоринцев, где изображены всадники со знаменами, наличие знамени на ленских писаницах - признак аристократизма этих всадников. Цвет и форма знамени говорили о политической ориентации хоринцев. Хоринская гвардия гарцевала на длинношеих, “кровью потеющих” арабских скакунах из Западного края. Бар-гуджин-Токум был промежуточным пунктом, откуда табуны небесных коней распространялись далее на восток.

Начиная с XI-XII вв. в курумчинской культуре происходят существенные изменения, хотя памятников этого периода мало. Археологи отмечают увеличение, с одной стороны, лесных черт в погребальном обряде - захоронения в берестяных домовинах, а с другой - появляются признаки, характеризующие развитое скотоводство, вложение берцовой ноги барана в изголовье или в ногах умершего. Ранее, как уже говорилось, в курумчинских могилах VI-X вв. костей животных не находилось.