Баир Дашибалов - Очерки по древней и средневековой истории монголов и бурят

В данной статье нам хотелось бы сопоставить некоторые итоги ар-^ хеологических изысканий с фольклорными материалами с целью выяснения ряда важных вопросов древней истории монголов и бурят. Изучение бурятского фольклора выявляет весьма нехарактерный для кочевого в прошлом народа факт наличие сюжетов, связанных со свиноводством. Причем это нашло отражение во всех видах словесного творчества бурят, как в малых жанрах фольклора-пословицах, поговорках, благопожеланиях и загадках, так и в более крупных произведениях -в сказках и эпосе.

Приведем некоторые примеры. Пословицы: Нохойн угыдэ гахай хусаха (Когда нет собаки, лает и свинья); ГахайЬаа халюу булган турэ-хэгуй, тэнэгЬаа сэсэн угэ гарахагуй (От свиньи не родятся выдра и соболь, от дурака не услышишь умных слов). Загадки: Гахайн гуя ган-загалдажа ядааб (Окорок кабана не смог навьючить - лед); Гээгээгуй аад, бэдэрдэг, гэмтээгуй аад, ёолодог (Не потеряла, ищет, не искалечена, стонет - свинья). Благопожелания: Газар хадарха гахайтай боложо, галабта дуулдаха нэретэй боложо байгаарайт! (Имейте свинью, чтоб рыла землю, заслужите имя, чтоб звучало навеки!). Сказки: А. Рудневым записана сказка “Свинопас”, в которой единственный сын пасет стадо из семи свиней. Пастухи свиней встречаются и в бурятской сказке “Глупый волк” Эпос: Здесь свинья выступает в роли главного отрицательного персонажа мангадхай. По мнению С.Ш. Чагдурова, в некоторых бурятских улигерах слова “мангад” и “гахай” нередко употреблялись самостоятельно, в улигере “Абай Гэ-сэр хубуун” имеется - Мангад хугшин гахай, а в улигере “Уншин Хара

хубуун” Зуудаг Шара мангад гахай (1980. С.205). Отметим также, что среди хоринских бурят имеется род бодонгууд. Ц. Цыдендамбаев считает, что данное название связано с тотемом дикой свиньи, и ссылается на почитание свиней монголоязычными киданями (1972. С.207). Хочется привести пример топонима Гаханы, село с этим названием находится в Кудинской долине. Не исключено, что это название имеет древнее происхождение.

Надо сказать, что наличие в бурятском фольклоре свиней не прошло незамеченным. Такой большой знаток и ценитель бурятского народного творчества, как писатель Ч. Цыдендамбаев, говоря о том, что буряты не разводят свиней (сюжет о детстве Доржи Банзарова в родном улусе Ичетуй в романе “Доржи, сын Банзара”), тем не менее подчеркивает, что в загадках и пословицах свинья упоминается.

К приходу русских в XVII веке буряты, видимо, не знали свиноводства. И разведение свиней было заимствовано у русских. Об этом говорит и русское слово “поросенок”, вошедшее в бурятский язык как “поршоонхо” Связано ли с данным нововведением появление свиней и в бурятском фольклоре или же фольклор отражает более древнее знакомство с этим животным предками бурят? Имеющиеся материалы позволяют склониться в пользу древнего свиноводства у монголоязычных предков бурят.

Археологические данные говорят о том, что свинья занимала большое место в рационе забайкальских хунну. На Иволгинском городище костей свиней и собак найдено больше (44%), чем костей овец и лошадей (34%) (Давыдова, 1985. С.71). Хунну, по мнению ряда исследователей, были монголами (Сухбаатар, 1976). Значительный субстрат в культуре хунну, имеющий восточноазиатское происхождение, является еще одним аргументом о наличии монгольского компонента в хуннской культуре.

Монголы упоминаются в китайских летописях как мэньу или мэн-ва. Источники пишут, что у них “в качестве домашних животных там годятся собаки и свиньи. Их откармливают и поедают” (Кычанов, 1980. С.136).

Следовательно, свиньи наряду с собаками являются одними из основных животных разводимых монголами. Отметим, что термин “свинья” является в монгольском языке самостоятельным, что свидетельствует о независимом развитии свиноводства у монголов (Рассадин, 1984. С.71).

Таким образом, в фольклоре бурят сохранилась память о древнем свиноводстве своих предков. Это свиноводство было связано с монгольской этнической линией. Данные фольклора косвенным образом указывают и на дальневосточные истоки свиноводства у монголов, и на оседлый тип хозяйства ранних монголов (Кызласов Л.Р, 1975; Кы-чанов, 1980).

Рассмотрим теперь другие сюжеты в фольклоре, которые, по нашему мнению, связаны с древней монгольской прародиной. Как уже указывалось, в своей основе бурятский фольклор - это фольклор народа, сложившегося в благодатных степных долинах, вдали от морей и океанов. Вполне понятно, когда воспеваются богатырские кони на зеленых лугах и овцы, бесчисленные, как звезды. Но вызывает удивление одно обстоятельство - обилие и разработанность морской тематики.

В старинных бурятских песнях поется: “Солнце красного начало -в море всех морей, на дне” или же шаманы начинали камлать словами: “Степи - это кругом простор, море - это кругом вода” Несомненно, что люди, сочинившие эти строки, должны были видеть огромные морские просторы и диск солнца, встающего из водных пучин. В море обитает гигантская рыба кит Абарга. Вот как о ней говорится в древнем призывании: “На дне молочного земного моря находится огромнейшая рыба, тринадцать плавников она имеет. Та Рыба Абарга”

Сравним фольклорные произведения бурят и соседних южносибирских народов - тувинцев, хакасов. У них тоже упоминается море, но оно не является как у бурят вполне самостоятельной частью с собственными именами и характеристиками. Лишь в одной Гэсэриаде встречается шесть морей Красное, Белое, Черное, Желтое, Синее и даже Ледовитое, что говорит о знании творцами древцего фольклора не только теплых, но и замерзающих, холодных морей.

Для наглядности сопоставим хакасские обращения к духам вод и бурятские. У хакасов места обитания духов “берега озерные, речные ”, сам же водный дух предстает в облике щуки, а бурятские водные духи живут в большом своем мире под толщей вод на дне земных морей. Там у них дворы “из красного гранита”, а дворцы сверкают “то чистым'серебром, то перламутром” и ездят в гости двадцать семь морских божеств, “неся с собой все восемьдесят восемь весел”, по мостам “из синих вод” В хакасском обращении все конкретно - окружающие их озера и реки и водный дух в образе обитающей в этих водах реальной щуки, а у бурят мы видим, что морская мифология хорошо разработана. Чего стоит только количество морских божеств двадцать семь - здесь Лобсон с женой и детьми и водяной Саган-нойон с супругой Саган-хатун, опять же мы встречаемся с рыбой-китом Абар-гой. Она “от века служит ездовым животным” морскому дракону Лобсону.

Просто замечательной является бурятская пословица “Далайн олзо далан хоногой, дайдын олзо далан жилэй” “Морская добыча -на семьдесят дней, добыча земли на семьдесят лет” В каком море и какую рыбу вылавливали скотоводы Центральной Азии, чтобы это, очевидно, повторяющееся событие (получение запаса пищи на семьдесят дней ) должно было лечь в основу пословицы. Конечно, она не придумана в бурятских степях, а была создана предками бурят на берегах океана, когда они охотились на морских животных - китов и тюленей. И киты эти живут теперь в бурятском фольклоре в виде гигантской рыбы Абарги.