Академия наук СССР Институт истории - Эшелоны идут на восток 1941-1942

В Горьком на автозаводе огромная очередь машин перед бензоколонками.

Бензин отпускают в достаточном количестве. Пока машина на заправке, пассажиры запасаются продуктами, всем, что можно еще достать. Это в основном консервы. Стол у всех в машинах общий, и каждый, кто мог что-либо достать, сдавал продукты в «общий котел».

Радио передавало сводки: сообщалось об усилении нашего сопротивления, об ожесточенных боях на подступах к Москве под Наро-Фоминском. Враг получил отпор. Сибиряки, крепкий, мужественный народ, прямо из вагонов бросались в бой. Наступал переломный момент под Москвой. Это чувствовалось по тону радиопередач, подтверждалось рассказами москвичей, которые продолжали подъезжать к Горькому. Кое-кто из автозаводцев самовольно возвращался обратно в Москву. Но начатая эвакуация предприятий Москвы продолжалась, и никаких разрешений на организованное возвращение никому не давалось. Наоборот, директор будущего Ульяновского завода П.И. Шварцбург получил из Москвы категорическое приказание немедленно выезжать из Горького в Ульяновск.

Начался трудный путь по бездорожью от Горького. Предстояло проехать Горький, Лысково, Воротынец, Ядрин, Чебоксары, Цивийск, Канаш, Буинск-Ульяновск, т.е. пересечь всю Чувашскую АССР, примерно около 1 тыс. км. Строится вереница грузовых автомашин во главе с ЗИС-32 как наиболее проходимыми.

Машина ЗИС-32 в то время была еще экспериментальной, она имела передние и задние ведущие оси и в ходовых испытаниях показала хорошую проходимость по бездорожью. За рулем одной из машин Л.М. Литвак – старый автомобилист. В труднопроходимых для легкового автомобиля ЗИС-101 местах Литвак брал его на буксир и вытаскивал из грязи на дорогу.

Стояла холодная, ненастная осень. Выпавший в начале ноября снег растаял. Грунтовые дороги размокли, и грязь, взбитая сотнями автомашин, образовывала на дорогах жидкое месиво, в котором автомашины буквально утопали.

Заранее готовясь к этим дорогам, еще в Горьком на большинство машин были надеты цепи на задние скаты, они немного помогали – меньше буксовали колеса. Продвигались медленно, с частыми вынужденными остановками. Очередную увязнувшую в грязи машину вытаскивали буксиром ЗИС-32. «Экипаж» увязнувшей машины подталкивал ее сзади под дружное: «Взяли! Взяли! Еще раз! Взяли!»

Проезжали несколько километров, вновь увязали, и вновь картина повторялась. Изматывались, уставали до такой степени, что, добравшись до ночлега сваливались, где попало, и моментально засыпали.

Наш основной водитель машин А.К. Воробей нес наиболее тяжелую нагрузку. По прибытии на ночлег ему надо было позаботиться о стоянке для машины, хотя бы бегло осмотреть ее и кое-что исправить, спустить воду из радиатора и т.п. Рано утром надо было позаботиться о подготовке машины: залить радиатор горячей водой, завести мотор и пр. Все это он делал безропотно и с юмором. Помощь и советы принимал охотно, умело использовал силы и умение каждого из пассажиров.

Местные органы власти, к которым приходилось обращаться за помощью, с готовностью ее оказывали. Ночевали мы обычно в школах, клубах, в помещениях различных учреждений. Устраивались, где как придется; наскоро закусывали, используя главным образом запасы консервов. Иногда удавалось получить горячие обеды или ужины в столовых. Торопились всегда поскорее покончить с едой и уснуть.

Устраивались на тюфяках на полу, на столах, на досках, которые клали как настил. Под головы вместо подушки – узелки, подушки сидении и пр. Усталость брала свое, и сон приходил мгновенно. Вставали рано, чуть забрезжит рассвет, с тем, чтобы как можно больше проехать по замерзшему за ночь грунту дороги. К середине дня, по мере того как становилось теплее, грунт оттаивал, машины вновь начинали буксовать и увязали в грязи. Опять буксир… и так десятки раз за день. Нужно отдать должное качеству двигателя ЗИС-101, его выносливости. Целый день работая с большой перегрузкой, на больших оборотах, перегреваясь, мотор ни разу не отказал. Не было ни задиров цилиндров, ни стука поршневых пальцев, ни расплавленных подшипников и пр.

Иногда оглянешься кругом… Впереди, сзади на дороге, скрежеща, тянутся грузовые машины, ныряя в глубокие рытвины. Кое-как выбираются, завывая моторами, и ползут, ползут, одолевая казалось бесконечные километры дороги.

На пути город Лысков – крупный центр Лысковского района Горьковской области. Ночуем в пустующем зале педагогического училища. Утром вновь в путь, мимо скирд неубранного хлеба, мимо занесенных снегом куч вырытого картофеля.

Война… Все мужское население, способное носить оружие и не работающее на оборону, ушло на фронт. Старики, ученики, подростки и женщины были основной рабочей силой на полевых работах и, как видно, не справлялись в первый год войны с уборкой хорошего урожая. Хлеб, сено, картофель местами остались в поле.

День за днем передвигаясь по заморозку, пересекают машины Чувашскую автономную республику. Позади уже Ядрин, Чебоксары, Цивлийск, Канаш. Чувствуется глубокий тыл. Тишина. Мало людей. Нет затемнений, не слышно привычных сирен при воздушных тревогах. Москвичи начинают отвыкать от обращений диктора: «Граждане! Воздушная тревога!»

Наконец, на четвертый день пути впереди показался поселок Буинск, последний перед заветной целью – Ульяновском. Усталые добираемся до Дома крестьянина, где застаем старого генерала с длинными, густыми, как у запорожцев с картины Репина, усами. Это был генерал Ока Иванович Городовиков – один из прославленных командиров красной кавалерии в гражданскую войну. Ока Иванович делится воспоминаниями о минувших днях лютых схваток с белогвардейцами и белополяками.

В его словах звучала твердая уверенность в победе.

– Раздетых, разутых, полуголодных не одолели, а теперь не то… Скоро побегут. Мы поднимем еще огромные силы, и враг будет уничтожен, – говорил Ока Иванович.

Чуть свет мы тепло прощаемся с Окой Ивановичем и уезжаем по направлению к Ульяновску. Впереди села Крестниково, Шумовка, Шеевка. Этот этап был едва ли не самым трудным. Днем жирный чернозем на дорогах обволакивал колеса машины тяжелой черной подушкой. Наш славный ЗИС-101 изнемогает: вода в радиаторе кипит; с частыми остановками, на первой скорости, с перегретыми моторами машины еле движутся. Непрерывно очищаем задние скаты от грязи.

Наконец, вдали показались окраины большого города. Кое-где дымят заводские трубы. Слышатся голоса: «Ульяновск, товарищи». С каждым оборотом колес Ульяновск все ближе и ближе. Приближается город, где родился, рос и учился родной Ильич.

К вечеру машины въезжают на мощенную булыжником и частично асфальтированную улицу Маркса. Каменные двух- и трехэтажные старинной постройки дома со следами лепки на карнизах. Направляемся к городской гостинице, где обосновалось заводоуправление будущего Ульяновского автозавода.