Ха Чанг - Злые самаритяне. Миф о свободной торговле и секретная история капитализма

И этим злым самаритянам даже не приходит в голову, что принципы, которые они пропагандируют, полностью расходятся с тем, чему учит история в отношении лучших образцов политики развития. Порой намерения, стоящие за такими призывами, действительно благородны, но их результат не менее разрушителен, чем при намеренном «отбрасывании лестницы».

К счастью, история говорит и о том, что успешные страны необязательно должны выступать в роли злых самаритян, а самое главное, что, если разобраться, это в их собственных интересах. Самый важный пример относится к периоду между началом действия плана Маршалла в 1947 году и подъемом неолиберализма в 1980-е годы.

В июне 1947 года США отказались от своих первоначальных планов по целенаправленному ослаблению германской экономики и ввели в действие план Маршалла, в соответствии с которым крупная сумма была направлена на послевоенное восстановление Европы [17].

Хотя это была не такая уж большая сумма, план Маршалла сыграл важную роль в восстановлении опустошенных войной европейских экономик, поскольку покрывал расходы по импорту жизненно важных товаров и финансировал восстановление инфраструктуры. Он послужил политическим сигналом того, что США считает процветание других стран, даже бывших врагов, частью собственных интересов. Штаты также склоняли другие богатые страны к тому, чтобы помогать или, по крайней мере, не мешать бедным развивать свою экономику, защищая национальные интересы.

В рамках Генерального соглашения по тарифам и торговле (ГАТТ), также подписанного в 1947 году, США и другие ведущие государства позволили развивающимся защищать и субсидировать своих производителей более активно, чем это дозволялось самим богатым. Такой подход контрастировал с колониализмом и неравноправными договорами, когда развивающиеся страны насильно втягивались в свободу торговли. Отчасти он объяснялся чувством вины за колониализм в первую очередь Великобритании и Франции, но основной причиной был более просвещенный подход гегемона мировой экономики (США) к экономическому развитию бедных стран.

Результат такой разумной стратегии впечатляет. Богатые страны вошли в так называемый золотой век капитализма (1950–1973) {88} . Прирост среднего среднедушевого дохода в Европе подскочил с 1,8% (в «золотой век либерализма» — 1870–1913) до 4,1%. В США он вырос с 1,8 до 2,5%, в Японии — с 1,5 до 8,1%. Эти выдающиеся показатели сочетались с малой неравномерностью доходов и экономической стабильностью. Очень важно, что и развивающиеся страны в этот период тоже демонстрировали очень хорошие показатели. Как я уже говорил в главе 1, в 1960-е и 1970-е годы при «снисходительной» международной системе, когда им разрешалось пользоваться мерами по защите национальных интересов, их рост составлял 3% на душу населения. Это значительно превышало уровень, которого они достигли во времена «первой глобализации» (1870–1913), и вдвое превосходило показатели, которые они демонстрируют с 1980-х годов — в эпоху неолиберальной экономики.

Порой щедрость США в 1947–1979 годы не учитывается на том основании, что Штаты были добры к бедным странам только из-за соперничества с СССР в холодной войне. Разумеется, странно было бы отрицать, что холодная война оказывала существенное влияние на международную политику, но это не должно мешать отдать этой стране должное. Ведь в «эпоху империализма» (в конце XIX — начале XX века) могущественные страны вели себя ужасно по отношению к более слабым, несмотря на напряженное соперничество среди них.

История (как недавняя, так и более отдаленная), с которой я познакомил вас в этих двух главах, станет фундаментом моих критических замечаний в последующем. Я покажу, в чем конкретно ошибаются злые самаритяне, коснусь важнейших сфер экономической политики: международной торговли, регулирования иностранных инвестиций, приватизации, защиты прав интеллектуальной собственности (патентов) и макроэкономической политики, предложу богатым странам полностью изменить свое поведение, чтобы поддержать экономическое развитие бедных.

У меня шестилетний сын. Его зовут Чжин Ю, живет он за мой счет, хотя вполне способен себя обеспечить. Я плачу за его жилье, еду, образование и услуги здравоохранения. А вот миллионы детей в его возрасте уже работают. Даниэль Дефо в XVIII веке считал, что дети могут зарабатывать себе на жизнь с четырех лет.

Более того, работа может многое дать самому Чжин Ю. Прямо сейчас он живет в экономическом пузыре и не знает цену денег. Он нисколько не ценит тех усилий, которые предпринимают отец и мать, субсидируя его бездеятельное существование и укрывая от жестокой реальности. Он чрезмерно укутан, и ему нужно стать более открытым для конкуренции, чтобы быть полезным членом общества. Если подумать, то чем больше будет конкуренции и чем быстрее его ей подвергнуть, тем благотворнее это повлияет на будущее мальчика. Его менталитет станет более подготовленным для настоящей работы. Мне нужно заставить его бросить школу и найти работу. Возможно, стоит переехать в одну из стран, где к детскому труду все еще относятся снисходительно, если не с поощрением, чтобы у него был богаче выбор при поиске работы.

Так и слышу, как вы говорите, что я сошел с ума, что близорук и жесток, что должен защищать и лелеять своего ребенка. Если я выведу Чжин Ю на рынок труда в шесть лет, он может стать отличным чистильщиком обуви или даже процветающим уличным разносчиком, но никогда не будет нейрохирургом или ядерным физиком: для этого потребуется еще как минимум лет двенадцать моей защиты и финансовых вливаний. Вы будете говорить, что даже с чисто меркантильной точки зрения с моей стороны разумнее инвестировать в образование моего сына, чем трястись над деньгами, которые сэкономлю, воздержавшись от отправки его в школу. В конце концов, если бы я был прав, то Оливеру Твисту следовало бы остаться воровать для Феджина, а не уходить к руководствовавшемуся ложными принципами доброму самаритянину мистеру Браунлоу, который лишил мальца возможности оставаться конкурентным на рынке труда.

Однако такая абсурдная аргументация по сути совпадает с тем, как теоретики свободной торговли оправдывают быструю и масштабную либерализацию бизнеса в развивающихся странах. Они заявляют, что производители из отстающих стран должны сразу же действовать в условиях максимально возможной конкуренции, чтобы иметь стимул повышать свою производительность во имя выживания. Напротив, протекционизм порождает самоудовлетворенность и лень. Чем раньше открыться для мира, тем лучше для экономического развития. Таковы их аргументы.