Игорь Макаров - Выстрелы в Сараево [Кто начал большую войну?]

Отец умер рано, и семейство вернулось в Ковно (ныне Каунас), где обитало у Натана, брата Марка и Йетты. После ее смерти 18-летний Овсей эмигрировал в США и стал видным анархистом. В 1889 году Беркман сходится с Эммой Гольдман (эту ковенскую эмигрантку называют одной из самых знаменитых российских евреек). Первой мишенью был избран Генри Клей Фрик, глава сталелитейной компании. В июле 1892 года Овсей Беркман вошел в офис Фрика в Питсбурге и трижды выстрелил в «тирана». Тот все-таки выжил, благодаря чему Беркман отсидел только 14 лет.

Эмма с муженьком на этом не успокоились. В конце 1919 года они были высланы в Россию, встречались с Лениным, с Махно в Гуляйполе… Выступали на похоронах П. А. Кропоткина, а в марте 1921 года пробовали вести переговоры с мятежным Кронштадтом, но их восставшие слушать не стали. «В утешение Зиновьев предложил им всяческое содействие для поездки в спецвагоне по всей России», — сообщает В. Серж [292].

Поэт Осип Мандельштам полагал, что после 9 января 1905 года общественность заразилась идеей цареубийства: «пока жив царь — жить нельзя». Той же фобией, но не с 9 января, а, пожалуй, с младых ногтей страдал и его единоплеменник Натансон. И вот случай подвернулся:

В апреле 1908 года к М. Натансону, представителю ЦК партии социалистов-революционеров, обратился штабс-капитан В. Костенко, один из немногих членов партии, находившихся на действительной военной службе. Он рассказал, что послан морским министерством в Глазго (Англия), где должен наблюдать за строительством на английских верфях бронированного крейсера «Рюрик». Строительство судна заканчивалось, и в Глазго прибыл русский экипаж, который должен был принять корабль. Среди матросов велась активная революционная пропаганда. В. Костенко рассказал об этом Натансону, а затем «… сообщил в секрете, что среди этих матросов есть трое, которые очень близки с ним и которые, по его мнению, легко бы могли произвести цареубийство во время приема этого корабля». Костенко поделился с Натансоном своими сомнениями, связанными с тем, что революционная организация с ним во главе готовит план «общего военного восстания и захвата Кронштадта», и он опасается, как бы «цареубийство» не сорвало восстание. Натансон возразил ему, «что… каждый человек должен передать это дело партии, и она уже сама решит, совершать или не совершать его». Несколько дней продолжались беседы. В конце концов Костенко согласился с Натансоном.

М. Натансон послал на корабль пропагандиста, который прочитал лекцию революционного содержания и «вернулся с восторженным отзывом об интеллигентности этих матросов». Натансон, как представитель ЦК за границей, решил, что это дело должно находиться на его попечении. Он связался с Савинковым и встретил со стороны последнего полное согласие участвовать в подготовке этого теракта. Натансон предложил ему: «…поезжайте на корабли, рассмотрите, как опытный террорист, этих людей и подготовьте это дело, если там есть что-нибудь серьезное». Он добавил, что немедленно сообщит ЦК об этом деле и что вести его будет Савинков, а когда корабли вернутся в Россию, подготовкой цареубийства будет руководить ЦК. Натансон был очень недоволен, когда получил сообщение, что «все дело должно быть передано Боевой организации и Азефу» [293].

Покушение на царя, отмечает один из соратников Марка, «подготовлялось весьма успешно, и если акт не состоялся, то только потому, что один человек в последнюю минуту «сдрейфил». Но маниакальная жажда цареубийства не покидала партийного казначея.

5 февраля 1913 года заведующий Заграничной агентурой А. А. Красильников [294]получил из Департамента полиции следующее донесение:

В ноябре текущего года (так в тексте. — И. М. ) к полковнику фон Коттену [295]поступили агентурные указания, что на восстановлении центрального террора стал настаивать Марк Натансон. С этой целью из состава «заграничной делегации» выделились в особую «конспиративную комиссию» Натансон и Аргунов, с правом кооптировать в эту комиссию тех лиц, которых сочтут нужным.

Имеются указания, что комиссия вступила даже в переговоры с Савинковым, несмотря на господствующее ныне в партии отрицательное к нему отношение. Переговоры с Савинковым, по-видимому, не привели ни к какому результату. Тогда комиссия предложила роль организатора будущего боевого отряда Сергею Моисеенко (Луканову), но Моисеенко от роли организатора отказался, заявив, что он считает себя пригодным лишь для роли исполнителя. Наконец, по-видимому, выбор организатора боевого отряда остановился на проживающем в Париже известном заграничной агентуре Михаиле Курисько.

Отряд этот ставит себе целью организацию цареубийств: формирование его еще далеко не окончено, и пока намечаются будущие его участники. В числе таковых, кроме самого Курисько, намечены: его жена Ксения (по сведениям Особого отдела, Груздева), некий Александр Добровольский (личность, полковником фон Коттеном не установленная), бывший военный работник Вронский и какой-то беглый матрос Черноморского флота.

Всего отряд должен состоять из 8 человек, денежные средства на осуществление предприятия, по сообщению полковника фон Коттена, по-видимому, имеются, так как не особенно давно поступили указания, что какая-то девица, не вполне нормальная, желает пожертвовать партии через проживающую в Лозанне Евгению Григорович [296]50 тысяч рублей.

По этому делу Натансон специально ездил в декабре минувшего года из Парижа в Лозанну. Натансон имеет в виду распределить эти 50 тысяч рублей следующим образом: 35 тысяч рублей дать на боевое дело, а 15 тысяч рублей передать Бурцеву [297]для борьбы с провокацией [298].

В другом предписании Департамента полиции от 7 ноября 1913 года излагаются сведения относительно замыслов террориста Бартольда, который «намерен в самом ближайшем будущем прибыть в Россию… для организации какого-то террористического акта, в коем лично примет активное участие; после чего, как говорит он, ему вряд ли удастся бежать».

По этим же последним сведениям, в распоряжении Бориса Бартольда имеется якобы 10 тысяч франков, пожертвованных кем-то исключительно на террор и не в распоряжение партии, а в личное распоряжение Бартольда, каковая сумма и позволяет последнему приступить к осуществлению террористического акта. В дело это посвящены также известные Марк Натансон и Владимир Бурцев, из коих последний, опасаясь провала и рекомендуя повременить с осуществлением предприятия, в то же время высказывал, что если задуманный Бартольдом террористический акт будет выполнен, то он повлечет за собою переворот в России, каковое обстоятельство приводит к заключению о замышлении Бартольдом организации покушения на жизнь Священной Особы Царствующего Государя Императора [299].