Фернан Бродель - Часть 1. Роль среды

Таким образом, во взаимоотношениях между городом и деревней были свои приливы и отливы. В XVI и XVII веках еще продолжается приток сельского населения в города, причем в этот процесс вовлечены и богатые. Милан в это время становится городом господ и меняет свой облик. В этот же период собственники чифтликов в Турции покидают свои села и своих крепостных и переселяются в соседние города*’. Множество испанских сеньоров в конце XVI века также оставляют свои деревенские владения, чтобы обосноваться в кастильских городах, особенно в Мадриде 323 . Изменению климата царствования Филиппа III по сравнению с эпохой Филиппа II, наряду со многими другими причинами, способствовало это переселение испанской знати в города, где до тех пор она была только гостьей. Не в этом ли заключено объяснение так называемой реакции, наступившей во времена преемника Мудрого Монарха?

Все эти трудности, с которыми города сталкивались в своей повседневной жизни, не имели ничего общего с драматическими перипетиями политических конфликтов, в которые время от времени погружал их безжалостный век. Не станем, однако, чрезмерно преувеличивать значение этих волнующих страниц истории. Прежде всего, мы не должны испытывать по отношению к ним те же чувства, судить о них с позиции палача или жертвы, с той же пристрастностью, с какой пизанцы судят о Флоренции; нам следует разобраться в сущности событий, которые, как нам кажется, потрясают города до основания. Ведь государство устанавливает свои порядки, но города продолжают жить той же размеренной жизнью, которую они вели до кризиса, и сохраняют свое значение.

В летописи политической истории занесено бесчисленное множество городских катастроф. Они ломали не только привычный уклад жизни, местные предрассудки и институты власти; под угрозой находились экономические основания, созидательные способности и само благосостояние городских общин. Но на гибель было обречено то, что оказывалось нежизнеспособным; противоречия часто разрешались мирным путем, без драматических сцен, и в недрах смуты вызревали совершенно новые, хотя подчас горькие плоды.

Первые признаки грядущих бурь появляются уже в начале XV века, во всяком случае в Италии, которая и в этом отношении обогнала другие страны. Потребовалось всего несколько лет, чтобы Верона подчинилась венецианцам в апреле 1404 года 324 ; в 1405 году Пиза стала добычей флорентийцев 325 ; в ноябре 1406 года венецианцам покорилась также Падуя 326 , а затем, в 1426 году Брешия и в 1427 году Бергамо, расположенные на границе миланских владений и ставшие с этих пор надежными форпостами венецианской Терра Фермы на западе 327 .

Прошли годы; внутренние раздоры, неутихающие распри и сопряженные с ними экономические неурядицы подорвали могущество даже Генуи. За 40 лет с 1413 по 1453 год она пережила 14 переворотов 328 . Лакомой добычей завладел сначала французский король в 1458 году; затем семейство Сфорца в 1464 году; правда, Генуя избавляется от новых хозяев, затем призывает их повторно: сперва Сфорца, потом французского короля. Однако она утрачивает свои колониальные владения на Черном море. Наконец, Генуя лишается Ливорно у себя под носом. Невзирая на все эти напасти 329 , чудом ей удалось выстоять. При Франциске I она перешла было под опеку Франции, но Андреа Дориа порвал с ней и заключил союз с испанцами в 1528 году; в конце концов утвердилось олигархическое государственное устройство 330 . Но до тех пор генуэзцы твердо стояли на страже своих владений и даже зарились на чужие. В 1523 году генуэзское ополчение заняло Савону; в 1525–1526 годах 331 захватчики учинили в ней расправу, разрушили волнорез, засыпали гавань, а затем, после попытки восстания горожан, которые готовы были переметнуться даже к туркам 332 , в 1528 году снесли городские башни и собирались построить цитадель 333 . Но к этому времени уже случилось несколько гораздо более серьезных катастроф. Непоправимым бедствием было падение Константинополя в 1453 году, символичное во многих отношениях; в 1472 году Барселона сдалась войскам Иоанна *WH II Арагонского; в 1480 году французский король без пролития крови стал законным государем Прованса и Марселя; в 1490 году пала Гранада. Эти трудные годы предвещали упадок городов-государств, которые были слишком слабыми, чтобы уцелеть в борьбе против могущественных держав. Судьбы мира находились отныне в руках этих последних. В начале века одни города поглощали другие и расширяли свои территории: Венеция упрочила свои владения на суше, так называемую Терра Ферму, Милан подчинил себе окрестные земли, Флоренция овладела почти всей Тосканой. Но теперь сила была на стороне турок, арагонцев, французского короля и государей соединенных Арагона и Кастилии.

Наблюдались, конечно, вспышки городского сопротивления, хотя и кратковременные: Пиза, завоеванная в 1406 году Флоренцией, освободилась в 1494-м, а в 1509 году снова подчинилась своей сопернице; после этого начался массовый отъезд ее жителей в Сардинию, Сицилию и в другие места 334 . Кое-где вспыхивают новые очаги борьбы: в 1521 году в Вилаларе перед властью склоняются гордые и могущественные города Кастилии… В 1540 году наступает очередь Перуджи, которая вынуждена уступить главе Церкви в ходе бесславной Guerra del Sale *WI , преследовавшей фискальные цели 335 … В это же время, около 1573 года, города Неаполитанского королевства лишаются своих последних вольностей просто в силу катастрофического роста их долгов 336 . Город Аквила в Абруцци был обескровлен, во всяком случае после того, как Филиберт Шалонский в 1529 году разорил его прекрасные castelli *WJ и заставы на 40 миль вокруг 337 . В начале XVII века Алонсо де Контрерас 338 , комендант испанского гарнизона, состоявшего из горстки солдат, грубо притесняет здешних старейшин. Эти отголоски споров за первенство были, если угодно, последними искрами того пожара, который полыхал на протяжении двухсот лет.

Кто же стал жертвой этого продолжительного кризиса? Средневековый город, хозяин своей судьбы, мирно раскинувшийся в окружении парков, садов, виноградников, колосящихся полей, морских гаваней и больших дорог. Но, как и другие ушедшие в небытие пейзажи и реалии прошлого, он оставил после себя удивительное наследство. Венецианская Терра Ферма сохранила признаки федерации городов, имеющих свои права и привилегии и наполовину обособленных. То же самое мы замечаем и в Лукке, которую мы можем видеть глазами Монтеня, только не станем слишком иронизировать по поводу военной бдительности маленькой республики. Но еще лучше остановить свое внимание на Рагузе. В разгар XVI века она была полным подобием Венеции за 300 лет до этого, одним из тех городов-государств, которые в свое время во множестве украшали торговые берега Италии. Старинные городские учреждения сохранились здесь в первозданном виде, и драгоценные документы из их архивов по сей день пребывают в совершенном порядке. Историки жалуются, что они никогда не могут отыскать в положенном месте те или иные бумаги XVI века и справедливо возлагают вину за это на пожары, разрушения, небрежных чиновников и расхитителей. Но еще в большей степени следовало бы обвинять новые порядки, воцарившиеся на месте прежних вместе с пришедшими на смену городским властям территориальными, и многочисленные организационные перестройки, породившие весь этот кавардак. Мнительные города-государства с их педантичным мелочным учетом ушли в прошлое, а территориальные государства еще не успели заполнить эту пустоту.