Михаил Гордин - Пушкинский век

Снова жил Пушкин у Демута в 1830 году, а затем в 1831-м — несколько дней, приехав в Петербург с молодой женой. С осени этого года Пушкин вновь становится петербуржцем — живет в столице уже постоянно, снимая квартиры.

С самыми отдаленными селениями страны Петербург имел постоянную и по тем временам довольно скорую связь, прежде всего — почтовую.

Сразу после основания Петербурга, по приказу Петра I, собраны были во множестве ямщики со всех губерний России (кроме Сибири) и переселены в Петербургскую губернию. Им отвели земли по берегам рек Тосно и Волхов, а также в самом городе, близ Невского монастыря.

При Петре I на новых трактах, ведущих к Петербургу, заведены были почтовые станции. Возчики почты стали называться почтарями, а лошади — почтовыми. Они менялись на каждой станции. Отсюда пошло выражение: езда «на почтовых», «на перекладных».

Что собой представляли почтовые станции в первой трети прошлого века, Пушкин описал в повести «Станционный смотритель».

Главное почтовое управление находилось в Петербурге. В царствование Екатерины II были куплены казною на Ново-Исаакиевской улице два дома у частных лиц для размещения в них Главного почтамта. В одном из домов, ранее принадлежавшем графу Ягужинскому, разместилось Почтовое управление. Вскоре, в 1782–1789 годах, архитектор Н. А. Львов возвел здесь еще одно большое здание. Первоначально оно имело подсобное значение. Во втором и третьем его этажах находились казармы для «почтальонской команды» и жили чиновники. При этих домах был большой внутренний «черный» двор, где полукругом располагались конюшня для почтовых лошадей, сараи, мастерские, ледник и другие хозяйственные постройки. К этим домам примыкали еще три двора «средней величины». Все это вместе взятое называлось Почтовым станом.

В самом начале XIX века Почтовое управление перевели в здание, построенное Львовым. С тех пор это здание стало именоваться Главным почтамтом.

В Петербургском почтамте имелось семь экспедиций: текущих дел, счетная, приходящих почт российских, приходящих почт иностранных, отходящих почт российских, отходящих почт иностранных, секретная. В 1820 году к ним прибавилось еще несколько экспедиций, в том числе экспедиция приема денег, страховых писем, документов и дорогих посылок «на все главные российские почты», позже — газетная.

Направлений, куда отсылалась и откуда приходила почта, было множество. Московская почта, Малороссийская, Белорусская, Рижская, Выборгская, Архангельская, Ярославская, Кронштадтская и т. д. Каждая приходила и уходила в определенные дни недели. В месяцесловах и газетах, среди всякого рода полезных сведений, печатались и известия о том, когда приходит и отходит почта в Петербурге и Москве. В 1830-е годы быстрой и надежной была почтовая связь между Петербургом и Варшавой. Здесь существовала даже экстра-почта, которая приходила на 9-й день. «Быстрота почты поощряет меня к переписке», — замечала Н. О. Пушкина в письме дочери в Варшаву 28 мая 1833 года.

В то время когда царский двор находился под Петербургом, в Царском Селе или Петергофе, действовала так называемая «суточная» колясочная почта. Она ежедневно отправлялась из столицы в летние царские резиденции и доставляла туда депеши и бумаги. За особую плату принимали частные письма местным жителям.

Петербургским почт-директором с 1819 по 1835 год, до самой своей смерти, был К. Я. Булгаков. От подписки на иностранные газеты и журналы он получал огромный доход — сто тысяч рублей комиссионных ежегодно и жил вельможей.

В яркоосвещенных комнатах почтового дома два раза в неделю принимал он гостей. Его бильярдная, по словам Ф. Ф. Вигеля, была своеобразной биржей, не для торговых, а для гражданских оборотов. Здесь сенаторы, статс-секретари, обер-прокуроры, директоры департаментов договаривались о взаимных услугах, служебных сделках, протекциях.

Как свидетельствуют современники, Булгаков сумел поставить вверенное ему учреждение «на высокую ногу» и придать своей должности важность в глазах правительства. Последнему почт-директор был весьма полезен тем, что не стеснялся, как и его старший брат — московский почт-директор, читать чужие письма и сообщать куда следует их содержание. Гоголевский почтмейстер Шпекин не был одинок. Распечатывали даже письма В. А. Жуковского, состоявшего воспитателем наследника престола. Возмущенный поэт писал в конце 1827 года А. И. Тургеневу: «Что могут узнать теперь из писем? Кто вверит себя почте? Что выиграем, разрушив святыню, веру и уважение к правительству? Это бесит. Как же хотят уважения к законам в частных лицах, когда правительство все беззаконное себе позволяет?»

Постоянной перлюстрации подвергались письма Пушкина. Неосторожное выражение в одном из них послужило поводом к его высылке из Одессы в село Михайловское. Распечатывали и читали письма Пушкина к жене. 10 мая 1834 года поэт записал в своем дневнике: «Несколько дней тому получил я от Жуковского записочку из Царского Села. Он уведомлял меня, что какое-то письмо мое ходит по городу и что государь о нем ему говорил… Какая глубокая безнравственность в привычках нашего правительства. Полиция распечатывает письма мужа к жене и приносит их читать царю (человеку благовоспитанному и честному), и царь не стыдится в том признаться…» «Я не писал тебе потому, — сообщал Пушкин жене, — что свинство почты так меня охолодило, что я пера в руки взять был не в силе».

Сохранилась обширная переписка братьев Булгаковых, в которых они, не боясь чужого глаза, живо и откровенно сообщали друг другу петербургские и московские новости, слухи, сплетни, события государственной и частной жизни. Пушкин, хорошо знакомый петербургскому и московскому почт-директорам, тоже фигурирует в их переписке.

При К. Я. Булгакове были открыты в Петербурге первые городские почтовые отделения. Необходимость их он мотивировал так: «Жители отдельных частей Санкт-Петербурга нередко находят затруднения в доставлении в почтамт своих писем. Живущие на Васильевском острове, Петербургской и Выборгской сторонах, за Литейной улицей и в Ямской должны проходить несколько верст для подачи одного письма на почту». 1 марта 1821 года открылись почтовые отделения: первое — в Литейной части города на Воскресенском проспекте, второе — в Московской части на Офицерской улице, третье — в Петербургской части на Большом проспекте. В начале 1830-х годов было открыто еще два городских почтовых отделения: четвертое — на Васильевском острове, пятое — между Калинкиным и Обуховским мостами. Последнее — «для большей удобности подачи корреспонденции обывателями Большой Коломны, равно живущими близ Московской заставы, казармах Измайловского полка и рабочего люда, занимающегося на лесных дорогах, расположенных на Фонтанке, между означенными местами».