Михаил Гордин - Пушкинский век

И. С. Лаваль. Портрет работы неизв. художника. 1820-е гг.

Посреди всего этого великолепия в доме Лаваля собирались, между прочим, члены революционного Северного общества, молодые гвардейские офицеры — дело в том, что один из главных заговорщиков, будущий «диктатор» 14 декабря, князь С. П. Трубецкой был женат на дочери графа Екатерине Ивановне, которая отсюда, из блистательного дворца, отправилась за мужем в Сибирь…

В 1817–1820 годах у Лавалей не раз бывал Пушкин. Хозяева, по словам очевидца, «с удовольствием видели у себя молодого поэта». Посещал Пушкин салон на Английской набережной и по возвращении из ссылки. Так, 16 мая 1828 года в присутствии Крылова, Грибоедова, Мицкевича поэт читал здесь еще не разрешенную к печати трагедию «Борис Годунов».

Особняк И. С. Лаваля на Английской набережной (второй от угла). Литография. 1820-е гг.

В конце 10-х годов литераторы, маститые и начинающие, а также любители словесности собирались по субботам в квартире Жуковского, который жил тогда у Кашина моста, на углу Крюкова канала и Екатерингофского проспекта, в доме Брагина.

На собраниях в его квартире царила непринужденность, светских церемоний не было и в помине. Собиралось только мужское общество. Приходили Крылов, Гнедич, бывали Батюшков и наезжавший в столицу Вяземский, недавние лицеисты — Кюхельбекер, Дельвиг и Пушкин.

Пушкин писал «Руслана и Людмилу», приносил сюда и читал песнь за песнью. Когда же была прочитана последняя песнь, Жуковский подарил молодому поэту свой портрет с надписью: «Победителю-ученику от побежденного учителя, в тот высокоторжественный день, в который он окончил свою поэму Руслан и Людмила. 1820 марта 26, Великая пятница».

На Крюковом канале. Литография К. Беггрова по рисунку К. Сабата. 1823 г.

Недавние выпускники Лицея — Дельвиг, Кюхельбекер, Илличевский — часто собирались в доме Софьи Дмитриевны Пономаревой. Сестра одного из лицеистов второго выпуска, она навещала брата и свела дружбу с юными поэтами еще тогда, когда они не сняли лицейских мундиров. С. Д. Пономарева, которая, по словам одного из ее почитателей, была —

в своем доме устраивала литературные вечера, на которых бывали и писатели старшего поколения — А. Е. Измайлов, автор идиллий В. И. Панаев, Н. И. Гнедич, порою сам И. А. Крылов, — и молодежь: кроме упомянутых лицеистов первого выпуска, Е. А. Баратынский, П. А. Плетнев, П. Л. Яковлев, О. М. Сомов. Любезная и веселая хозяйка салона, державшая себя с гостями весьма просто и свободно, подстрекала поэтов блистать остроумием и талантами. Альбом Пономаревой был наполнен мадригалами и посланиями, в которых сказывалось самое искреннее чувство.

писал Пономаревой юный Дельвиг. Не на шутку был влюблен в нее и Баратынский.

Некоторые из молодых литераторов, что бывали в салоне Пономаревой, собирались в середине 1820-х годов в доме поэта И. И. Козлова, ослепшего и прикованного к креслу. Представление о том, как протекал вечер в доме автора «Чернеца», может дать отрывок из его дневника за апрель — май 1825 года:

«28. Лев (Пушкин) читал нам мелкие стихотворения своего брата… Вечером Гнедич, Александр и Сергей Тургеневы. Я был в салоне…

3 мая… Вечером Лев, Дельвиг, Грибоедов, человек умнейший, каких мало…

12. Тургенев, Жуковский, Пушкин (Лев), Дельвиг и Кюхельбекер пили чай. Много смеялись. Дельвиг так уморительно бесил Кюхельбекера. Позже декламировали стихи.

25. Дельвиг остался обедать. Около 6 час. Тургенев и Жуковский, который едет в Павловск и Царское. Лев (Пушкин) принес мне чудное послание ко мне своего брата Александра, что мне доставило чрезвычайное удовольствие».

Это были присланные Пушкиным из Михайловского стихи:

Литературные собрания в начале 1820-х годов заводят у себя и издатели журналов — А. Ф. Воейков и Н. И. Греч.

В дом Воейкова гостей привлекала ясная улыбка и печальная красота его жены Александры Андреевны — племянницы Жуковского, «Светланы» его стихов. В нее был влюблен Александр Тургенев, от нее был без ума дерптский студент поэт Николай Языков.

В. А. Жуковский. Литография О. Эстеррейха с дарственной надписью А. С. Пушкину. 1820 г.

Впоследствии пятницы Воейкова превратились в собрания второстепенных и третьестепенных писателей, печатавшихся в его изданиях, а иногда искавших его покровительства. В кабинете Воейкова на виду висели портреты Карамзина, Жуковского и Пушкина. Рядом красовалось его собственное изображение. Автор сатирической поэмы «Дом сумасшедших», высмеивавшей всех видных тогдашних литераторов, Воейков пожелал, чтоб его самого портретист поместил в комнате, где висела табличка «Дом сумасшедших, отделение III, № 27». На портрете Воейков, сидя за столом в полосатом халате, пишет на лежащем перед ним листе бумаги:

В литературном кругу Воейков славился злоязычием и страстью к интригам.

Греч был не менее знаменит своими колкими шутками. В начале 1820-х годов он слыл либералом, и в шутках его нередко сквозило вольномыслие. Будущие декабристы в то время часто посещали дом Греча. Позднее, в 1830-х годах, гостями «четвергов» Греча стали постоянные сотрудники «Северной пчелы», авторы расхожих повестей и поэм — Константин Масальский и Андрей Подолинский, «модные» поэты, прогремевшие тогда в журналах, — Нестор Кукольник и Владимир Бенедиктов.

В середине 1820-х годов петербургским литераторам хорошо была известна квартира К. Ф. Рылеева в доме Российско-Американской компании на Мойке.

Сюда на так называемые «Русские завтраки» сходились литераторы — друзья Рылеева. Завтраки эти бывали ежедневно около второго или третьего часа пополудни. «Русскими» они назывались потому, что угощением служили ржаной хлеб, кислая капуста и «графин очищенного русского вина». Говорили о литературе и о политике. «То там то сям вырывались стихи с оттенком эпиграмм и сарказма». Пели сатирические песни, сочиненные Рылеевым и А. Бестужевым.