Юрий Андреев - Цена свободы и гармонии. Несколько штрихов к портрету греческой цивилизации

Убеждение в том, что цивилизованного человека отличает от варвара и дикаря прежде всего особый полисный образ жизни, сложилось, однако, задолго до того, как была написана «Политика». Впервые эту мысль достаточно ясно выразил уже Гомер. По существу полис — единственная форма человеческого общежития, известная поэту. В полисах живут почти все действующие лица «Илиады» и «Одиссеи», как главные, так и второстепенные. Даже у богов есть свои полисы. В одном из них живет, например, бог ветров Эол со своим семейством. Единственное исключение из общего правила составляют великаны-циклопы, к которым попадает Одиссей в одном из эпизодов второй гомеровской поэмы. О циклопах здесь сказано, что они живут каждый сам по себе, почти не общаясь друг с другом:

Совершенно ясно, что такая жизнь, в понимании поэта, есть нечто равнозначное ужасающей дикости. Жизнь, правильно устроенная, достойная цивилизованного человека, невозможна вне постоянного общения людей друг с другом и, стало быть, невозможна вне полиса, ибо только полис создает условия для такого общения. Средоточием общественной жизни в гомеровском полисе была агора, или площадь, где обычно происходили народные собрания и устраивались судебные разбирательства. [17] В гомеровском лексиконе слово «агора» обозначает и народное собрание, и место для его устройства. В более поздние времена «агорой» называли также рыночную площадь. На гомеровской агоре торговлей, по-видимому, еще не занимались. Во всяком случае, в эпосе об этом нет Никаких упоминаний. Такую сходку Гомер изобразил в одной из сцен, украшающих щит Ахилла, главного героя «Илиады», изготовленный богом кузнечного ремесла Гефестом. Мы видим здесь большую толпу народа, напряженно следящую за происходящей на площади судебной тяжбой в ожидании приговора, который должны вынести важно восседающие на камнях в центре «священного круга» старцы-судьи. Агора служила также и местом народных празднеств и увеселений, во время которых юноши и девушки развлекали собравшуюся на площади публику своими песнями и хороводными плясками, как это показано в другой сцене из той же серии.

Эпизоды мирной жизни чередуются в описании щита Ахилла с эпизодами военными. Здесь гомеровский полис обращен к нам другой своей стороной как убежище общины, ее единственная надежда и опора в борьбе с враждебными соседями. Поэт изобразил здесь вооруженных граждан, выступающих навстречу врагу из городских ворот, в то время как остающиеся в полисе старики, женщины и дети готовятся к отражению вражеского приступа на его стенах. Опоясывающее поселение кольцо оборонительных стен является в эпосе таким же неотъемлемым признаком полиса, как и агора, хотя не всегда можно с уверенностью сказать, были ли это настоящие стены, сложенные из камня или из кирпича, или же всего лишь вал с деревянным частоколом. Когда в «Илиаде» Гомер рассказывает о том, как друг Ахилла Патрокл дважды взбегал на стену Трои и троянцы дважды сбрасывали его обратно в ров, последняя из двух этих догадок кажется, конечно, более оправданной.

Однако, даже если предположить, что поселения, обнесенные кирпичными или каменными стенами, были хорошо известны поэту, а для таких предположений у нас имеются вполне серьезные основания, [18] Реальным прообразом эпического полиса могут считаться укрепленные поселения IX—VIII вв. до н. э., открытые археологами в ряде Мест на островах и побережьях Эгейского моря. Наиболее известна среди них Старая Смирна на западном побережье Малой Азии (совр. Измир). Существовавшая здесь, начиная с IX в., греческая колония была расположена на небольшом мысу, закрывавшем вход в глубокую и очень удобную бухту. Весь этот маленький городок (его общая площадь составляла всего около 3 га) был обнесен довольно внушительных размеров кирпичной стеной на каменном цоколе с башнями и воротами. этого было бы еще далеко недостаточно для того, чтобы считать гомеровский полис настоящим городом, хотя в русских переводах «Илиады» и «Одиссеи» это слово или заменяющее его старославянское «град» употребляется постоянно. Его основное население составляли крестьяне-земледельцы, обрабатывавшие свои земельные наделы, расположенные за чертой крепостных стен, но, видимо, на не особенно большом удалении от нее.

Приена. Стена террасы храма Афины.

Даже очень состоятельные люди, в число которых, несомненно, входит главный герой второй гомеровской поэмы Одиссей, запасали навоз для удобрения полей прямо на своих «городских» дворах. Профессионалы ремесленники (демиурги), живущие только своим ремеслом и не занимающиеся сельским хозяйством, упоминаются в эпосе лишь изредка. Они ведут по преимуществу бродячий образ жизни, постоянно передвигаясь с места на место в поисках заработка. Можно предполагать, что в каждой гомеровской общине была своя кузница и, может быть, также гончарная мастерская. Но один кузнец или горшечник еще не делает города. О торговцах как особой социальной прослойке Гомер, похоже, вообще ничего не знал. Во всяком случае, в поэмах трудно найти какие-либо упоминания о людях такого рода. Вероятно, каждый в то время занимался торговлей по мере своих надобностей, не обращаясь к услугам посредников-профессионалов. [19] Профессиональными торговцами могут быть признаны только «хитрые гости, скитальцы морей» финикийцы, к которым поэт относится с явной неприязнью, видя в них коварных обманщиков, всегда готовых провести простодушного грека.

И вот еще один характерный штрих. Создается впечатление, что Гомер то ли ничего не знает, то ли не хочет знать о каких-то других типах человеческих поселений, помимо полиса. Иными словами, мы еще не находим в греческом эпосе диалектической противоположности между городом и деревней, составляющей важнейший отличительный признак цивилизации в общепринятом значении этого слова. Деревня, похоже, вообще не входит в число эпических реалий. За пределами полиса, «в поле» глаз поэта различает лишь одиночные пастушеские хижины и загоны для скота да кое-где также стоящие особняком сельские усадьбы. В такой усадьбе живет, например, старец Лаэрт, отец Одиссея, вместе с несколькими рабами и старухой-ключницей. Гомер ясно дает понять, что считает такой отшельнический образ жизни ненормальным для человека благородного происхождения. Настоящий аристократ, по его убеждению, должен жить в полисе, ибо только здесь он может поддерживать общение с людьми своего круга.