Юрий Андреев - Цена свободы и гармонии. Несколько штрихов к портрету греческой цивилизации

Впрочем, даже и такой крупный, по греческим масштабам, городской центр, прошедший через синойкизм, каким бесспорно были Афины, также довольно долго обходился без фортификационных сооружений. Впервые настоящие крепостные стены, опоясавшие кольцом весь город, были построены здесь в спешном порядке в 478 г. до н. э., вскоре после того, как Афины были оставлены временно оккупировавшими их персами. Этим во многом объясняется крайняя беспорядочность их застройки, не раз отмечавшаяся в древности.

Подобно многим старинным городам, таким как Рим, Константинополь — Стамбул, Тбилиси, Москва, Афины в течение целого ряда столетий развивались без всякого плана, не подчиняясь никаким законам и правилам. В результате этого стихийного роста города у подножия Акрополя возник настоящий человеческий муравейник. Множество маленьких одноэтажных, редко двухэтажных домишек с глухими оштукатуренными стенами, узкие кривые улочки, идущие то в гору, то под гору, бесчисленные переулки и тупики, канавы для стока нечистот, страшная жара и пыль летом, грязь и несущиеся прямо по улицам потоки воды зимой, нигде ни признака тени. Таков был малопривлекательный облик жилых кварталов великого города даже во времена его наивысшего процветания в V—IV вв. до н. э. На этом безотрадном фоне великолепные здания храмов и правительственных учреждений, украсившие скалу Акрополя и Агору при Перикле и его преемниках, вероятно, должны были восприниматься как какой-то фантастический мираж.

Из-за отсутствия стен и правильной планировки основной массив городской застройки в Афинах в сущности долгое время ничем не был отделен от окружающей его сельской местности или, как говорили греки, хоры. Одно здесь плавно переходило в другое. Беспорядочно сгруппированные городские демы (районы, на которые делилась территория города Афин) почти незаметно сменялись сельскими дема-ми — разбросанными по всей Аттике городками и деревнями. Эта слитность города с его сельской округой не была серьезно нарушена Даже и после возведения вокруг Афин кольца оборонительных стен. Благодаря этому афинянам было незнакомо чувство полной оторванности от природы, столь часто мучающее современного горожанина. Дома не заслоняли от них окрестных гор и полей: их хорошо было видно практически из любой точки города. С вершины Акрополя или Пникса (один из афинских холмов, на котором в классический период обычно устраивались народные собрания) можно было увидеть море. Из самого центра города за каких-нибудь пятнадцать-двадцать минут мы могли бы пешком дойти до какого-нибудь приятного уголка на лоне природы, скажем, до берега реки Илисс — излюбленного места прогулок афинских горожан. Один из самых пленительных диалогов Платона «Федр» начинается с описания такой прогулки: Сократ и его друг Федр в жаркий летний день неспешно бредут вдоль русла лениво текущего Илисса, то заходя в воду, то снова выбираясь на сушу, и ведут столь же неспешный и приятный для них обоих разговор.

Вообще почти все известные нам по описаниям в литературе и по археологическим раскопкам греческие города независимо от их местоположения имели одну общую особенность. Все они были, что называется, «вписаны» в окружающий их ландшафт и очень тесно, можно сказать, органически с ним связаны. Отсюда, кстати сказать, проистекает удивительное многообразие их внешнего облика, их архитектурных силуэтов при несомненной стандартности основных элементов городской застройки. Можно с полным основанием утверждать, что город и окружающая его природная среда в Греции не противостояли друг другу, как две враждебные силы, а, наоборот, составляли некое гармонически уравновешенное эстетическое единство. Город не стирал окрестный ландшафт, как обычно стирают его современные индустриальные центры, а, напротив, прилаживался к нему, старался сам стать его частью. Руины Парфенона и других классических построек на вершине афинского Акрополя до сих пор воспринимаются как естественное завершение этой огромной скалы, по странной прихоти судьбы оказавшейся в самом центре железобетонного, насквозь пропитанного парами бензина лабиринта современных Афин.

Говоря о греческом и вообще античном городе, мы ни в коем случае не должны забывать о том, что это была в высшей степени своеобразная форма человеческого общежития, резко отличная от современного индустриального города. При ближайшем знакомстве с типичным греческим полисом особенно поражает его почти неправдоподобная миниатюрность. Во времена расцвета греческой цивилизации многие полисы, как и в гомеровскую эпоху, продолжали ютиться в небольших горных долинах и на маленьких островках Эгейского и Ионического морей. Общая площадь такого карликового государства обычно не превышала 100—200 км , а нередко бывала и еще того меньше. Вот лишь несколько цифр, иллюстрирующих это общее положение. На территории Фокиды (1615 км ) размещалось 22 самостоятельных полиса, что дает 70—75 км2 на одно государство. Остров Крит (общая площадь — 8600 км2) делили между собой более 50 полисов, занимавших в среднем по 150—155 км2 каждый, хотя когда-то их, видимо, было еще больше (Гомер называет остров «стоградным»), а земли у каждого из них соответственно еще меньше. На острове Кеос (площадь — 100 км2) сосуществовали четыре независимых государства. Фера (на острове того же названия) занимала площадь в 81 км2, Эгина — 85 км2, Делос вместе с островом Ренея — 22 км2- Городской центр такого государства обычно размещался на склоне холма, невысоком плато или выступе береговой полосы. Занимаемая им площадь, как правило, не превышала несколько га, и пройти его весь из конца в конец можно было минут за 15—20. g этом легко мог убедиться каждый, кому довелось увидеть своими глазами такие классические памятники греческого градостроительства, как малоазиатская Приена, Олинф на полуострове Халкидика, Херсонес и Ольвия в Северном Причерноморье.

Численность населения таких городов при преобладании в них сугубо индивидуальной и, как правило, одноэтажной или двухэтажной застройки (дома даже самых зажиточных горожан представляли собой нечто вроде современных коттеджей), естественно, не могла быть сколько-нибудь значительной. Город, в котором насчитывалось от десяти до пяти тысяч одних только полноправных граждан полиса, что соответствует примерно ста пятидесяти тысячам человек всего населения, включая женщин, детей, рабов и оседлых чужеземцев, по греческим меркам считался уже очень большим. Хотя нам известно и о существовании совсем микроскопических общин вроде беотийского городка Платеи, гражданское население которого в эпоху Греко-персидских войн не превышало двух тысяч человек, или Микен — древней столицы царства Агамемнона, в которых насчитывалось всего-навсего шестьсот граждан. Оба эти полиса тем не менее значатся в списке греческих государств, участвовавших в решившей судьбу Греции битве при Платеях в 479 г. до н. э., рядом с Афинами и Спартой. Платеи послали в это сражение шестьсот гоплитов (тяжеловооруженных воинов), Микены вместе с Тиринфом всего четыреста.