Юрий Андреев - Цена свободы и гармонии. Несколько штрихов к портрету греческой цивилизации

Вся Приена была застроена по так называемой «Гипподамовой системе» [26] Гипподам Милетский — прославленный архитектор-градостроитель, живший в V в. до н. э. Именно ему древние приписывали разработку свода правил градостроения, известного как «Гипподамова система». По проектам Гипподама были заново построены такие греческие города, как Милет, родина архитектора, Пирей — главный портовый город Афинского государства, Родос на острове того же названия. Но наиболее широкое применение его система нашла в городах эллинистического Востока, возникших после завоевательных походов Александра Македонского. и имела четкую сетку улиц, вымощенных каменными плитами и сориентированных по сторонам света: восемь улиц шли строго по стрелке компаса с запада на восток, еще шестнадцать с севера на юг, разбивая весь город на прямоугольные кварталы одинаковой величины. Жилые дома граждан Приены также были подчинены определенным строительным стандартам. Почти все они — двухэтажные, прямоугольные в плане, с небольшими внутренними двориками. Город был в изобилии снабжен проточной водой. Она подавалась по свинцовым трубам из источника, находившегося на высокой скале за городом. От этого водопровода питались многочисленные городские фонтаны, обычно располагавшиеся на уличных перекрестках. В некоторых местах от магистральной трубы водопровода были сделаны отводы в дома горожан. Наконец, нельзя умолчать и еще об одной немаловажной детали: весь город был опоясан кольцом очень хорошо и надежно построенных крепостных стен с башнями и воротами и таким образом был застрахован от внезапных вражеских нападений.

Всякого, кто изучал планы полностью или частично раскопанных греческих городов, не может не поразить резкая диспропорция между общим размахом городского благоустройства, великолепием общественных сооружений и комфортабельностью частных жилых домов, с одной стороны, и крайней незначительностью, даже мизерностью расположенных в городской черте производственных комплексов. В той же Приене археологам, тщательно «прочесавшим» всю территорию города, не удалось найти ни одного сколько-нибудь крупного промышленного предприятия. Небольшие мастерские, являвшиеся в то же время и лавками, как было уже сказано, размещались по периметру приенской агоры в нишах, устроенных в стенах окружающих ее портиков. Но они не идут в счет, так как были слишком малы и невзрачны. В самых крупных из них было занято, по всей видимости, лишь несколько человек работников: сам хозяин и два-три его помощника, которыми могли оказаться и его собственные сыновья, рабы и, наконец, наемные рабочие. Вся ремесленная продукция, производившаяся на этих карликовых предприятиях, очевидно, сбывалась тут же на рынке горожанам или приезжим крестьянам, но едва ли куда-нибудь вывозилась. Приенские ремесленники не располагали, как сейчас говорят, достаточными производственными мощностями, чтобы работать на экспорт. И эта картина может считаться типичной для всех тех греческих городов, о которых мы имеем сейчас более или менее ясное представление благодаря производившимся в них археологическим раскопкам. Впрочем, даже и там, где возникали ремесленные мастерские, работавшие на экспорт, как, например, завоевавшие всемирную известность мастерские по производству терракотовых статуэток в беотийской Танагре, их деятельность чаще всего почти ничего не меняла в хозяйственной жизни полиса; и по масштабам, и по характеру производства такие предприятия едва ли существенно отличались от кустарных промыслов, процветавших во многих деревнях и посадах дореволюционной России.

Основой благополучия и процветания нормального греческого полиса, можно даже сказать, гарантией самого его существования всегда оставалось сельское хозяйство и, в первую очередь, земледелие. Ремесло и торговля развивались здесь чаще всего лишь в той мере, в которой это было необходимо для нормальной жизнедеятельности обособленной полисной общины. В сочинениях многих античных авторов от Гомера до Цицерона земледелию отводится роль фундамента, на котором зиждется все здание человеческой цивилизации. Для греков и римлян город и земледелие отнюдь не были, как в наше время, взаимоисключающими понятиями. Напротив, в их понимании они были теснейшим образом между собой связаны как два краеугольных камня, на которых должно покоиться любое правильно устроенное государство. Такие выдающиеся политические мыслители IV в. до н. э., как Ксенофонт, Платон, Аристотель, видели в земледелии главный залог экономической, а, стало быть, также и политической независимости полиса или, как говорили греки, его автаркии (самодостаточности) и автономии (самоуправления) и в то же время залог его внутренней стабильности. «Земледельцы, — рассуждали они, — и по своему нраву, и по роду занятий люди спокойные и уравновешенные, мало интересующиеся политикой, так как больше заняты своим хозяйством, и не склонные ни к каким переменам и мятежам. Поэтому чем большую долю они составляют в общей массе населения полиса, тем лучше для всего государства».

Не следует думать, что такого образа мыслей в то время придерживались лишь консервативно настроенные утописты и мечтатели, тосковавшие по безвозвратно утраченному прошлому. То, что в Афинах — крупнейшем торгово-ремесленном центре тогдашней Греции, где весьма значительная часть населения уже давно порвала с сельским хозяйством, — действительно воспринималось как реакционная Утопия, во многих других греческих полисах оставалось каждодневной, насущной реальностью и в IV столетии, и много позже. В числе этих других полисов при тщательной проверке мы нашли бы не только Спарту с ее искусственно замороженной экономикой или Дремуче отсталые, как будто выпавшие из истории Греции города Дорийского Крита, но и многие вполне нормальные греческие государства, находившиеся нередко в непосредственной близости от Афин в средней Греции, на Пелопоннесе и на островах Эгейского моря. Примерами таких государств с преимущественно аграрным уклоном экономики могут служить города, входившие в состав Беотийского союза во главе с Фивами, соседние с ними полисы Фокиды и лежащие дальше к северу города Фессалии. По тому же пути еще в IV в. до н. э. и даже позже шло развитие большинства пелопоннесских государств в таких районах полуострова, как Арголида, Ахайя, Элида, Аркадия, а также многих колоний Великой Греции (так называлась в те времена южная Италия вместе с Сицилией), многих полисов Малой Азии и прилегающих к ней островов Эгеиды, наконец, подавляющего большинства городов-колоний Причерноморья и Северной Африки. Едва ли случайно, что на монетах целого ряда греческих государств чеканились изображения различных сельскохозяйственных растений или продуктов, очевидно, считавшихся символами процветания полисных общин: хлебные колосья, виноградные гроздья, масличные ветви, амфоры с вином или маслом. Изображения каких-нибудь особенно популярных ремесленных изделий не встречаются ни разу.