Петр Кононков - Битва за хлеб

В отличие от канадского примера, в России остались в достаточном количестве семена собственных сортов сахарной свеклы, поэтому описанный выше процесс демпингового захвата её рынка является потенциально обратимым. Однако если бы на наших полях была массово внедрена соответствующая иностранная терминаторная продукция, то рынок был бы захвачен надёжно; во всяком случае, восстановление продовольственной независимости страны потребовало бы куда больших усилий.

Таким образом, "дешёвая трансгенная сельхозпродукция", даже вынося за скобки вопрос о её безопасности для человека и Природы, может стать ― и уже становится в ряде стран ― способом установления контроля над производством продовольствия в них со стороны транснациональных корпораций.

Для пропагандистов массового внедрения ГМ растений в сельскохозяйственное производство характерен упрощённо-механистический подход к явлениям органического мира. Они, как правило, игнорируют тот факт, что гены не изолированы друг от друга, а функционируют, в процессе построения организма, совместно с другими генами (иначе говоря: геном представляет собой систему). Не видят они и принципиальных различий между естественными скрещиваниями, постоянно происходящими в Природе, или применяющимися в классической внутривидовой селекции, и биоинженерным внедрением генов одного вида в геномы других видов или даже родов. Такая позиция позволяет им игнорировать или преуменьшать значимость как теоретических доводов о потенциальной опасности широкого распространение ГМ растений и употребления их в пищу для здоровья человека и для Природы, так и практических экспериментальных данных, свидетельствующих о такой опасности.

Основной аргумент сторонников массового внедрения ГМ растений в сельскохозяйственное производство звучит так: "ГМ продукты позволят решить проблему голода в мире". Однако традиционные сельхозкультуры, отселектированные к настоящему времени в Европе и России (пшеница, просо, картофель, овощи,…), имеют вполне достаточную продуктивность для обеспечения населения этих стран продовольствием и кормами для животноводства. "Проблема голода в мире" является больше проблемой рациональной организации сельскохозяйственного производства [44] достаточно посмотреть на зарастающие сегодня сорняками и даже кустарниками бывшие сельскохозяйственные поля хотя бы в Московской области, чтобы понять надуманность аргументов сторонников ГМО о "решении с их помощью проблемы нехватки продуктов питания" и распределения созданных продуктов питания. Продвижение же ныне во всём мире ГМ сельскохозяйственных и технических культур представляет собой коммерческий проект ряда ТНК ― в частности, как уже отмечалось выше, направленный на расширения сбыта производимых ими гербицидов и демпинговый захват рынков, а вовсе не на "избавление мира от голода". В 2000 году Всемирная организации продовольствия ООН (FAO) заявила, что проблема продовольствия в мире может быть решена без ГМ продукции [45] "Agriculture: Towards 2015-30", FAO, April 2000. . Кроме того, в резолюции ФАО от 6 мая 2007 года указывалось, что "только экологически чистая пища является пригодной для решения проблемы голода и оздоровления человечества". Таким образом, аргументацию об "использовании ГМ растений для решения проблемы голода в мире" следует считать надуманной, а без предоставления независимых научных экспертиз безопасности ГМ продуктов и вовсе недействительной. (Об отношении производящих ГМО корпораций и их лоббистов в научном мире к независимым экспертизам см. ниже).

Часто повторяющимися, особенно в России, аргументами сторонников массового внедрения ГМ растений в сельскохозяйственное производство являются призывы к "внедрению передовых технологий". Эти общие "инновационные" лозунги приобретают интересный акцент при более близком их рассмотрении.

В 2000 году компания Monsanto, давно стремившаяся "освоить" колоссальный по объёму российский сельскохозяйственный рынок, передала в российский биоинженерный центр две линии трансгенного картофеля. С того времени специалист в области биоинженерии академик РАН академик К. Скрябин многократно пропагандировал распространение в России ГМ картофеля и других продуктов, ссылаясь на "зарубежный опыт" и "необходимость внедрения передовых технологий". Отличить такое "продвижение инноваций" от лоббирования интересов зарубежной компании весьма сложно.

Попытка "Монсанто" выйти на российский аграрный рынок именно через картофель была хорошо продуманной. Хотя наибольшее значение для сельского хозяйства России имеет пшеница, навязывать её трансгенные варианты стране, создавшей шедевры мировой селекции по этой культуре, было бы нелепо. Картофель же в России являлся "вторым хлебом", а потому успех в распространении линий "Монсанто", позволил бы компании завоевать массового потребителя и склонить на свою сторону общественное мнение страны. (Научных "экспертов", очевидно, предполагалось привлечь к благожелательному сотрудничеству стандартными приёмами: перспективами коммерчески выгодных совместных программ и грантами от благотворительных фондов). Можно заметить, что аналогичная стратегия ТНК в Китае, где для продвижения трансгенных продуктов ими был выбран рис, продукт массового спроса населения, и кукуруза, основная кормовая база ведущей отрасли животноводства, свиноводства, оказалась достаточно успешной ― в 2009 г. там были выданы сертификаты биобезопасности на ГМ рис и кукурузу.

Вышеуказанную инновационную деятельность академика К. Скрябина поддерживает академик РАН М. Кирпичников, также специалист в области биоинженерии, и также имеющий немалый опыт разнообразной инновационной деятельности, хотя и несколько иного рода.

Во времена Ельцина М. Кирпичников являлся заместителем министра, потом министром науки и технологий России (1998–2000 гг.). Как все помнят, главным инновационным результатом тогдашней политики этого министерства стала массовая вынужденная эмиграция учёных России, вызванная созданными для них в те годы невыносимыми условиями и практической невозможность заниматься работой по специальности. В 2004-6 гг. М. Кирпичников был проректором МГУ, опять-таки по инновационной деятельности, и в эти годы, совместно с К. Скрябиным, деятельно продвигал внедрение трансгенных растений в российское сельское хозяйство [46] В частности, через заключения возглавляемого им (вместе с К. Скрябиным) Межведомственного совета по генно-инженерной деятельности и Экспертного совета по биобезопасности. Эти организации были созданы при Минпромнауки во время нахождения там М. Кирпичникова на руководящих должностях. С того времени в публикациях СМИ неоднократно ставился вопрос: каким образом могут давать объективные заключения о безопасности трансгенных продуктов лица (Скрябин и др.), коммерчески заинтересованные в таких оценках? . Очевидно, приоритеты инноваций в начале 2000-х гг. по сравнению с 1990-ми годами изменились, и наиболее востребованным их видом стал уже не экспорт из России учёных, а сброс в эту страну сомнительных западных продуктов.