Пауль Карель - Выжженная Земля

На Манычском плацдарме Малиновский стоял с двумя готовыми к наступлению корпусами. Угроза южному флангу немецкого Восточного фронта была огромной. Три немецкие армии могли оказаться отрезанными. У них оставалось только тридцать километров фронта.

Всего лишь тридцать километров — и будет решено: или почти 900 000 человек пройдут, или новый Сталинград. Тридцать километров — совсем не расстояние. Сложилась одна из тех редких ситуаций, когда история очевидно зависит от того, что произойдет на этом небольшом участке.

— Как мы можем ликвидировать этот опасный Манычский плацдарм?—спросил генерал-фельдмаршал фон Манштейн своего начальника оперативного управления полковника Теодора Буссе.

— Гот не в состоянии сделать это один, — ответил Буссе.

— Да, конечно. А что у нас есть еще?

Манштейн подошел к карте. На ней было ясно видно, что произошло за последнюю неделю. Генерал-фельдмаршал в конце концов вынудил Гитлера дать разрешение оперативным группам Холлидта и Фреттер-Пико отступить к Донцу. Теперь появилась возможность направить войска, чтобы поддержать Гота и защитить Ростов.

— Мы возьмем у Холлидта Одиннадцатую танковую дивизию Балка, через Ростов двинем ее на южный берег Дона и передадим Готу для контратаки на плацдарм Малиновского, — вслух размышлял Манштейн.

— Ко одной Одиннадцатой мало против русского танкового корпуса в Манычской, — возразил Буссе.

Манштейн кивнул:

— Но у Гота есть еще целая 16-я мотопехотная дивизия, которую граф Шверин успешно привел из Элисты через позиции советской 28-й армии. С ее 116-м танковым батальоном и ротой «Тигров» 503-го батальона у него будет вполне достаточно сил для удара по Манычской.

Манштейн упомянул замечательные успехи 16-й мотопехотной дивизии графа Шверина в последние несколько недель. Все до сих пор называли это соединение 16-й мотопехотной дивизией, потому что именно под этим обозначением оно завоевало свою первую славу. Дивизия выполнила одну из самых серьезных, самых опасных, почти фантастических задач всей русской кампании — она создала восточный аванпост немецких вооруженных сил в степях Калмыкии и контролировала территорию вокруг Элисты вплоть до Каспийского моря и южной части дельты Волги. Разведывательные отряды ее 165-го мотоциклетного батальона появлялись у Каспия, взрывали железнодорожные составы с нефтью из Баку и даже ухитрялись звонить по телефону начальнику станции в Астрахани.

Несколько месяцев дивизия прикрывала 300-километровую брешь между 1-й и 4-й танковыми армиями в боях против советской 28-й армии, таким образом не позволив окружить две танковые армии со стороны калмыцкой степи. Совсем одни в бескрайней степи, полностью ограниченные лишь собственными ресурсами, солдаты из земель Рейн — Вестфалия и Тюрингия справились со своей задачей блестяще. И когда этого потребовала общая ситуация, граф Шверин, не подчинившись приказу Гитлера, вовремя отвел свои формирования и создал новую отсечную позицию вдоль Маныча. В итоге в середине января 1943 года 16-я мотопехотная дивизия сорвала чрезвычайно опасную операцию русских между Манычем и Доном.

Сейчас 57-й танковый корпус генерала Кирхнера с ожесточенными боями отступил к Манычу, где танковая армия Гота отчаянно старалась удержать фронт. Сохранить эту линию было необходимо, чтобы обеспечить переправу через Дон возле Ростова и Батайска.

До 12января Кирхнеру с 23-й танковой дивизией, 5-й моторизованной дивизией СС «Викинг», 17-й танковой дивизией, а также 503-м батальоном «Тигров» удавалось держать плацдарм за Манычем восточнее Пролетарской. Затем 16-ю мотопехотную дивизию нагнали подвижные советские части. Крупные части бронетехники и пехоты советской 28-й армии пробивались к Пролетарской, чтобы форсировать там Маныч. Механизированный корпус 51-й армии атаковал между Пролетарской и Сальском. Корпус 2-й гвардейской армии двигался в направлении Спорного с севера, откуда он должен был выступить на Тихорецк, чтобы соединиться с частями советского Закавказского фронта.

Цель этой смело задуманной советской операции состояла в том, чтобы расчленить немецкую группу армий «А», не позволить 1-й танковой армии выйти к Ростову, а также отрезать и окружить 17-ю армию.

Серьезная угроза, и в самый неподходящий момент: отступающие транспортные колонны 1-й танковой армии создали у Батайска пробку. Многочисленные санитарные поезда и колонны снабжения застряли на подходе к городу. Скверные дороги с юга на север оказались плотно забитыми на многие километры. Удар русских по этим обездвиженным колоннам привел бы к хаосу.

Фридрих Великий однажды сказал: «Генералу нужна не только отвага, ему еще нужна удача». Генерал-майор Герхард граф Шверин был отчаянно смел, и ему сопутствовала удача. За два дня до удара русских по Манычу с севера 116-й танковый батальон капитана Теббе во время контратаки захватил в плен офицера советского Генерального штаба. В портфеле офицера находились карты и приказы. Это были советские планы и распоряжения по наступлению на Спорный.

Граф Шверин не стал медлить. Всеми находящимися в его распоряжении силами он устремился к Спорному.

Русские уже переправились по дамбе и временному мосту, наведенному через поврежденные части старой переправы, и теперь быстро продвигались на запад в направлении дорог, по которым отступала 1-я танковая армия. Их целью был Батайск.

План был прекрасно продуман. Но генерал Герасименко, командующий советской 28-й армией, не учел в нем Шверина.

Стояло ясное и морозное утро 15 января. Танковые роты капитана Герхарда Теббе с сидящими на бортах стрелками мюнстерского 60-го мотопехотного полка двигались на русские опорные пункты с северо-востока. Они не обращали внимания на то, что происходит справа или слева от них. Они упрямо двигались только вперед. Они посылали радиограммы. Они вели огонь. Они пробивали себе дорогу. Они захватили высоту в тылу русских, которые уже форсировали реку. Они внезапно развернулись и тремя штурмовыми отрядами атаковали занятую противником деревню.

Снесли Т-34 и четыре 76-мм противотанковых орудия, прикрывавших деревню. На помощь вышли два Т-34. Один из них сразу подбили, другой повернул назад.

На левом крыле танковой ударной группы находился взвод 3-й роты лейтенанта Куне. Взводом командовал унтер-офицер Ганс Бунцель из Тюрингии, известный своими победами в боях за мосты и укрепленные высоты. Он был одним из тех неунывающих и находчивых людей, которые являются главной опорой любого танкового полка.

15 января 1943 года ему снова удалось подтвердить свою репутацию. Его танки прорвались в Спорном к самой переправе через Маныч. Бунцель в своем танке Т-III бешено мчался к мосту. Его 50-мм пушка поливала огнем прикрывавшие мост советские противотанковые орудия.