Пауль Карель - Выжженная Земля

Что произошло, ярко описывает сам лейтенант Пидмонт. Его часть находилась на холмистом участке и имела обзор не более чем триста метров. Незадолго до наступления темноты часовой доложил о появлении кавалерии противника в несколько сотен всадников. Пидмонт выдвинул два пулемета на позицию около отдельно стоящего дома и привел в состояние боевой готовности противотанковые орудия. Он собрался выслать вперед свои разведывательные дозоры, но русские уже были здесь. Примерно эскадрон скакал широким фронтом — сто пятьдесят всадников, непрерывно стреляющих из автоматов.

Но теперь неожиданно заговорили два немецких пулемета. Два орудия под командованием Хайна и Клябуса начали стрелять в кавалькаду осколочными. Первый огневой залп выбил из седла около половины всадников; только лошади носились вокруг. Остальные развернулись влево и вправо. Люди Пидмонта уже готовы были закричать «ура», но появилась вторая волна. Больше, чем первая.

«Огонь!» Пули русских автоматов стучали по щиту противотанкового орудия. Один из немецких пулеметов замолчал. Но наступавших расстреляли в пятидесяти метрах перед рубежом Пидмонта.

Третья атака. Остался лишь один пулемет. У противотанковых орудий нет снарядов. С пулеметными очередями и криками «ура» русские снова бросились вперед. Большая их часть пала под огнем немцев. Но тридцать или сорок всадников доскакали до позиций Пидмонта. Они доскакали и до орудийных окопов за ними. Но их было слишком мало. Они попадали либо под пулю, либо в непроходимое болото. Остатки повернули на восток, обратно к Золке, и поплыли на восточный берег.

К счастью, четвертой атаки не последовало. Это было бы опасно. У Пидмонта совсем не осталось боеприпасов. Дорога через болото была забита брошенными машинами, водители которых искали укрытия прежде всего для себя. Работы по расчистке дороги продолжались до самой ночи.

В донесении лейтенант Пидмонт бесстрастно описывает факты: «Эта кавалерийская атака произвела на всех нас странное впечатление. Прежде всего, сначала мы не восприняли ее серьезно; все было слишком похоже на анекдот. Но очень скоро мы были неприятно поражены тем эффектом, который она оказывала на наше моральное состояние. Быстро следующие друг за другом волны атак лишали присутствия духа, а отвага русских просто выходила за все мыслимые пределы. Лишь щиты орудий спасли нас от пуль автоматов, из которых русские стреляли с седла на полном галопе. Позже, когда наши люди уже передвигались на новую позицию, их колени все еще дрожали. Примерно две сотни русских остались на земле, убитые или раненые. Наши потери составили два человека легкораненых».

В это время на дальней стороне Золки майор Мускулюс со своей 1-й ротой удерживал хутор Михайловский, отражая сильный натиск русских, которые рвались к реке с востока.

Ударная группа 111-й пехотной дивизии попала в окружение. В рукопашном бою они вырвались из кольца противника и переплыли на другой берег в ледяной воде глубокой реки, передавая не умеющих плавать от одного солдата к другому.

Шаг за шагом истребители танков отступали в Солдато-Александровском к мостам через Куму. Отряды советских пулеметчиков, уже проникшие в деревню, снова были вытеснены немецкими гренадерами и автоматчиками.

Истребители танков Мускулюса, таким образом, выиграли два дня для полков 111-й пехотной дивизии и 3-й танковой дивизии.

Очень напряженной была ситуация и у сопредельной 50-й пехотной дивизии. Генерал Фридрих Шмидт столкнулся с исключительно мощной танковой атакой. При массированном наступлении советской танковой бригады его 122-й полк гранатометчиков полностью потерял 3-й батальон.

Фронт дрогнул. Между 50 и 111-й пехотными дивизиями образовалась трехкилометровая брешь. Что, если русские ударят сейчас? И они действительно ударили.

Но Шмидт бросил в угрожающий прорыв 150-й артиллерийский полк. Вместе со штурмовыми орудиями 13-й танковой дивизии они справились с наступающими танками противника до того, как те достигли их рубежа. Пехота неприятеля сильно пострадала от пулеметного огня. Советский полк отступил.

В этом сражении особенно отличился 3-й батальон 123-го гренадерского полка. Он предпринял массированную контратаку и отбросил противника, прорвавшегося в его позиции. Атаку советского штрафного батальона, который дошел до батальонного командного пункта, подавили минометами и добили в рукопашном бою. Командовал 3-м батальоном 123-го гренадерского полка капитан Эрих Баренфангер, кавалер Рыцарского Креста. Никто и не подозревал, что двадцать семь месяцев спустя этот офицер будет самым молодым генералом немецкого Вермахта в последней трагической битве за Германию, битве за Берлин.

С первыми проблесками утра 9 января лейтенант Клумпель из 111-го истребительно-противотанкового выдвинулся с противотанковым взводом своей 1-й роты на охрану моста через Куму, находившегося к северу от города. Река в то время была глубокой и берега крутыми. Прекрасная преграда для танков—в случае если мост будет вовремя взорван. Но его требовалось сохранять в целости, пока последние силы немцев не сойдут на северный берег. Это всегда риск, всегда азартная игра.

Подход к мосту проходил по высокой дамбе. Клумпель разработал план: он расположил одно 37-мм противотанковое орудие на южном конце моста и еще два у дамбы на северном берегу. Тыловое прикрытие как раз проходило по мосту, когда показался какой-то грузовик. Они напряженно ждали.

Грузовик оказался не вражеским, он принадлежал унтер-офицеру Райнеке. В кабине находилось два человека. Они понеслись через мост. Со вздохом облегчения водитель наконец остановился и только тогда заметил, что сидящий рядом взводный командир Райнеке уже мертв.

Тут все увидели русский Т-34. Он занял позицию примерно в трехстах метрах к югу от моста — за пределами эффективного огня 37-мм орудий. К счастью, он ограничился стрельбой из своей пушки, вместо того чтобы попытать счастья и атаковать мост.

Наступил решающий момент. Еще подождать? Может, кто-то из отставших еще не подошел? Но риск был слишком велик. Настало время взрывать мост.

Лейтенант Бухольц отдал приказ унтер-офицеру Паулю Эбелю, командиру отделения инженерно-саперного взвода 50-го гренадерского полка: «Взрывайте!» Пауль Эбель, в мирной жизни сельскохозяйственный рабочий, кивнул. Истребители танков и гренадеры прикрыли его огнем из всего, что у них было: фугасов, пулеметов, автоматов и карабинов. Все целились в Т-34. Эбель побежал через дамбу к мосту. Ему удалось поджечь фитиль. Сильная вспышка. Громоподобный грохот. Но когда дым рассеялся, у всех замерло сердце — только часть моста оказалась взорванной. Один из кабелей не сработал. Мост все еще можно было использовать.