Джон Робертс - Мировая история

Между тем из-за этой проблемы Восток и Запад в своем обособлении на практике разошлись еще дальше. Хотя, как ни странно, окончательным богословским результатом стало соглашение в 681 году на том, что монофизитство послужило причиной сорокалетнего раскола между латинами и греками еще в конце V века. Тот раскол удалось ликвидировать, но потом уже при Ираклии пришла новая беда. Властям империи пришлось оставить руководство Италии справляться с трудностями своими собственными средствами, когда возникла угроза нападения арабов, но и папа римский, и император теперь пытались создать видимость того, что они действуют совместно. Этим в известной мере объясняется одобрение папой римским монофелитства (относительно которого Ираклий спросил его мнение только для того, чтобы успокоить патриарха Иерусалима, обуреваемого дурными теологическими предчувствиями). Папа римский Гонорий, пришедший на смену Григорию Великому, поддержал Ираклия в его попытке добиться компромисса и тем самым так сильно разгневал противников монофизитов, что почти полвека спустя удостоился чести (необычной среди пап римских) быть осужденным на Вселенском соборе, на котором единодушно выступили представитель и Восточной, и Западной церкви.

Византийское наследие включало не только имперский дух и христианство. Оно к тому же имело долги перед Азией. Дело касалось не просто прямых контактов с враждебными цивилизациями, обозначенных прибытием китайских товаров по Великому шелковому пути, но также и сложного культурного наследия эллинского Востока. Естественно, что византийцы сохранили предубеждение, в котором понятие «варвары» смешалось с народами, не владевшими греческим языком, многие интеллектуальные лидеры которых чувствовали свою причастность к традиции Эллады. Причем Элладу, о которой они говорили, давно отрезали от остального мира. Оставались только каналы связи через эллинский Восток. Если взглянуть на эту культурную область, трудно с большой уверенностью сказать, насколько глубоко греческие корни ушли там в почву и насколько азиатские источники напитали их. Греческий язык в Малой Азии, например, использовался по большому счету немногими городскими жителями. Еще один сигнал приходит со стороны имперской бюрократии и авторитетных родовых объединений, даривших истории все больше азиатских имен по мере того, как шли столетия. Азия могла рассчитывать на большее после утраты территории, которую империи пришлось уступить в V и VI веках, поскольку империя все больше сокращалась и представляла собой полосу континентальной Европы вокруг столицы. Арабы обрубили эту полосу до размеров Малой Азии, ограниченной на севере Кавказом и на юге Торосскими горами. По краям этой территории тоже проходила граница, через которую постоянно просачивалась мусульманская культура. Народ, живший у этой границы, естественно, обитал в своего рода мире проходного двора, но иногда появляются признаки более глубокого внешнего воздействия, чем влияние Византии: у самого крупного из всех византийских богословских споров – по поводу иконоборчества – существовали параллели внутри ислама, причем практически в то же время.

Самые характерные особенности сложного наследия Византии просматриваются в VII и VIII веках: самовластная традиция правительства, римский миф, опека восточного христианства и практическая замкнутость на Восток. К тому времени начало появляться средневековое государство, получившее свои очертания при Юстиниане. Беда в том, что об этих столетиях нам известно совсем немного. Кто-то сетует на то, что достойной истории Византии той эпохи написать нельзя из-за скудности источников и скупости арехеологических находок, относящихся к ней. Однако на начало данного беспокойного периода истории ресурсов Византийской империи вполне хватало. В ее распоряжении находился огромный запас дипломатических и бюрократических навыков, традиция военного строительства и завидный авторитет. При пропорциональном сокращении обязательств по предоставлению средств, ее потенциальные налоговые ресурсы выглядели внушительными, как и резервы рабочей силы. Пополнение для армии шло из Малой Азии, и тем самым для Восточной империи отпадала потребность в привлечении на свою сторону германских варваров, без которых не могли обойтись на Западе. Там владели знаменитым приемом ведения войны; речь идет о «греческом огне» как оружии, покрытом большой тайной, которое широко применялось для уничтожения боевых кораблей противника, пытавшегося посягнуть на столицу империи. Даже положение Константинополя играло военную роль. Его мощные городские стены, возведенные в V веке, затрудняли штурм столицы со стороны суши без мощных осадных установок, которых у потенциального противника быть не могло; высадка на побережье со стороны моря воспрещалась византийским флотом.

Зато большую опасность для спокойствия империи представлял ее общественный базис. Сложным делом всегда считалось сохранение мелкоземельного крестьянства и обуздание влиятельных провинциальных землевладельцев, зарящихся на их наделы. Судебные власти далеко не всегда вставали на защиту попранных интересов человека скромного достатка. К тому же постоянно нарастал экономический прессинг на него из-за последовательного расширения церковных владений. С такими факторами было совсем нелегко справляться, пользуясь имперской практикой предоставления земельных участков мелким хозяйственникам на том условии, что они займутся снабжением военного ведомства. Ведь данная проблема достигала масштабов, только на сокращение которых потребовались бы столетия; императорам VII и VIII веков вполне хватало с ней головной боли.

Им досталась слишком большая территория. В 600 году империя все еще включала североафриканское побережье, Египет, Левант, Сирию, Малую Азию, далекое побережье Черного моря за пределами Трапезунда, крымское побережье и территорию от Византии до устья Дуная. В Европе перечислим Фессалию, Македонию и Адриатическое побережье, пояс территории поперек Центральной Италии, анклавы в большом пальце и пятке сапога Апеннинского полуострова и, наконец, острова Сицилию, Корсику и Сардинию. С учетом потенциальных врагов империи и местоположения ее ресурсов настоящему стратегу приходилось крепко поломать голову. История империи в продолжение двух следующих веков отличалась постоянными возвращениями накатывающих волн захватчиков. Тело империи терзали иранцы, авары, арабы, булгары и славяне, в то время как на западе территории, возвращенные полководцами Юстиниана, практически сразу снова отобрали арабы и лангобарды. В конечном счете правители Западной Европы тоже проявили себя как настоящие хищники; тот факт, что Восточная империя в течение многих веков приняла на себя большую часть невзгод, предназначавшихся Европе, ее не спасет. Результат всего этого состоял в том, что Восточной империи пришлось вести нескончаемые войны. В Европе эти войны велись на территории, простиравшейся до самых стен Константинополя; в Азии шли изнурительные стычки за обладание спорными приграничными областями Малой Азии.