Джон Робертс - Мировая история

Как бы там ни было, внутри христианских культурных достижений можно разглядеть первые признаки освобождения от закрытого мира раннего Средневековья. Как это ни парадоксально, но христианский мир обязан им исламу, хотя на протяжении долгого времени сохранялось глубокое подозрение и страх в отношениях простолюдинов к арабской цивилизации. К тому же не следует забывать о невежестве; перевод Корана на латынь появился только в 1143 году. Непринужденные и терпимые отношения между верующими и иноверцами (обе стороны относились друг к другу именно так) встречались очень редко. Сосуществование двух этих культур наблюдалось, прежде всего, на Сицилии и в Испании. В XII и XIII веках там славно поработали переводчики, совершившие великое дело. К германскому королю и императору Священной Римской империи Фридриху II относились с глубочайшим подозрением потому, что наряду с гонениями на еретиков он одновременно приглашал евреев с сарацинами к своему двору в Палермо. Еще одним особенно важным местом считалась древняя столица вестготов город Толедо. В таких местах писцы переписывали с подлинников и копий труды на латыни, которым предстоит пользоваться огромным спросом на протяжении ближайших шести веков. Работы Евклида сначала переписывали от руки, а потом издавали полиграфическим способом. В конечном счете тираж его трудов превысил тираж любого другого автора, кроме Библии, – по крайней мере, до XX века. Они стали фундаментом математической науки Западной Европы и сохраняли это свойство вплоть до XIX века. Таким манером эллинистический мир снова превратился в источник орошения мышления европейцев.

Проще говоря, исламская передача Античности европейцам началась с астрологии, астрономии и математики, то есть с предметов, близко связанных друг с другом. Как раз этим путем в Европу пришла астрономия Птолемея, и до XVI века она считалась достойным основанием для космологии с навигацией. Исламская картография считалась фактически более передовой, чем европейская, практически на всем протяжении Средневековья, а арабские моряки использовали магнит для судовождения задолго до их европейских коллег (хотя как раз европейцам предстояло осуществить великие океанские открытия). Астролябия числится греческим изобретением, но ее применение получило широкое распространение в Европе благодаря арабским писаниям. Когда Чосер написал свой трактат на тему использования астролябии, он взял в качестве ее образца древнюю арабскую астролябию. Самым важным событием можно назвать поступление из арабских источников новой системы исчисления и десятичной запятой (то и другое индийского происхождения); пользу десятичной запятой в упрощении вычислений можно понять через попытку написания суммы в римских цифрах.

Из всех наук, основанных на внешнем изучении предмета, кроме астрономии, самым главным приобретением Европы, поступившим от ислама, считается медицина. Наряду с трудами по медицине Аристотеля, Галена и Гиппократа (прямым переводом с греческого языка этих авторов занялись после 1100 года) арабские практики и наставники к тому же привнесли в практику европейских лекарей огромный объем знаний по терапии, анатомии и фармакологии, накопленный арабскими врачами. Престиж арабских практических знаний и теоретической науки облегчил восприятие утонченных опасных и подрывных идей; в Европе начали изучать арабскую философию и богословие. Наконец, даже европейское искусство выглядит затронутым исламом, так как изобретение перспективы, преобразившей живопись, как говорят, пришло из арабской Испании XIII века. Европе, со своей стороны, предложить было практически нечего, кроме приемов ведения артиллерийского огня.

В Средневековье Европа обязана была исламу больше, чем любому другому тогдашнему источнику знаний и умений. При всем их величайшем и диковинном интересе путешествия Марко Поло или миссионерское блуждание монахов по Центральной Азии изменению Европы послужили совсем слабо. Объем товаров, предназначавшихся для обмена с другими уголками мира, все еще выглядел крошечным даже в 1500 году. С технической точки зрения Европа в полной мере обязана Восточной Азии не только за переданное ей искусство выработки шелка (который пришел туда из великой Восточной империи) и бумаги, которую изобрели в Китае во II веке н. э., а в Европу она попала в XIII веке, а потом еще раз пришла туда через арабскую Испанию. Новые идеи из ближайших стран Азии, такие как индийская математика, поступали в Европу после тщательной доработки арабскими практиками. Если принять во внимание всепроникающую способность исламской культуры, то получается, что вряд ли тот же ислам в некотором смысле служил преградой между Европой и Востоком, ведь Китай и Индия просто находились слишком далеко от нее. Во времена дохристианской Античности до них, в конце-то концов, просто было трудно добраться, хотя транспортное сообщение уже тогда особого труда не составляло.

Повторное воссоединение классических и христианских воззрений, притом что оно воплотилось в трудах тех же аквинцев, десятью веками позже послужило ответом на насмешливый вопрос Тертуллиана о том, какое отношение Афины имели к Иерусалиму. Важность восстановления родственных связей христианского мира с его предшественником уже отмечается в одном из главнейших произведений искусства Средневековья – кто-то назовет его самым главным – в «Божественной комедии» Данте. Данте описывает свое путешествие по аду, чистилищу и раю, составлявшим вселенную христианской истины. Однако проводником ему служит не христианин, а язычник – классический поэт Вергилий. Вергилий играет далеко не декоративную роль; он выступает в качестве авторитетного проводника к истине, так как еще до рождения Христа предсказал его появление среди смертных. Этот римский поэт превратился в пророка, стоящего в одном ряду с авторами Ветхого Завета. Притом что представление о связи с Античностью существовало всегда (как об этом говорят постоянные попытки восторженных летописцев связать франков или британцев с потомками троянцев), в отношении к ней Данте просматривается нечто эпохальное. Признание классического мира представителями мира христианского при всем схоластическом его окружении послужило предпосылкой для изменения, обычно считающегося более радикальным, так как оно заключалось в мощном возрождении жанра посланий гуманистов XIV–XVI веков. Данный период возрождения проходил под знаком латыни; только в 1497 году появилась первая греческая грамматика, изготовленная полиграфическим способом.