Джон Робертс - Мировая история

Новая поляризация взглядов, привнесенная Французской революцией в политическую жизнь Европы, к тому же способствовала появлению нового понимания самой революции, и оно обещало великие последствия. Старое представление о том, что политическая революция представляла собой всего лишь обусловленное обстоятельствами прерывание фактической преемственности, уступило место суждению, приверженцы которого видели в революции радикальный, всеобъемлющий сдвиг, касающийся всех атрибутов без исключения и безграничный в принципе, к тому же не обходящий стороной такие основополагающие учреждения социума, как семья и собственность. В зависимости от того, питал ли народ надежды на такие перспективы или боялся их, он сочувствовал революции или сожалел о ней везде, где она происходила как проявление универсального феномена. В XIX столетии даже пошли разговоры о революции как универсальной, существовавшей испокон веков силе. Такое предположение считается крайним выражением идеологической формы политики, проводимой правителями до сих пор. До сих пор еще встречаются те, кто, говоря в целом, считает, будто все повстанческие и подрывные движения следует в принципе одобрять или осуждать вне зависимости от определенных обстоятельств конкретных случаев. Сторонники такой мифологии принесли многочисленные страдания, но сначала народам Европы, а затем мира, преобразованного европейцами, пришлось жить с теми, кто эмоционально реагирует на эту мифологию, точно так же, как представители прежних поколений вынуждены были жить с безрассудными провокаторами религиозного раскола. Выживание мифологии, к несчастью, служит свидетельством продолжающегося влияния Французской революции.

Выбор даты «начала» Французской революции богат и разнообразен; определение даты ее «окончания» представляется пустой тратой времени. Тем не менее 1799 год можно считать важной вехой на пути ее развития. Участники удавшегося государственного переворота, разогнавшие Директорию, привели к власти человека, без промедления провозгласившего диктаторский режим, которому предстояло просуществовать до 1814 года, и повернувшего европейский порядок с ног на голову. Речь идет о Наполеоне Бонапарте, прежде числившемся генералом республики, а теперь провозглашенном первым консулом нового режима, чтобы в скором времени взойти на престол первого императора Франции. Как и подавляющее большинство ведущих фигур его эпохи, он пришел к власти совсем еще молодым человеком. Он уже показал себя в качестве исключительно одаренного и безжалостного солдата. Своими победами в сочетании с проницательным политическим чутьем и готовностью к действию в нетипичной для того времени манере он заслужил для себя репутацию обаятельного человека; во многих отношениях он служил самым наглядным образцом «рафинированного авантюриста» XVIII века. В 1799 году он уже заслужил непререкаемый личный авторитет и широкую известность. Никто, кроме поверженных им политиков, не возражал, когда Наполеон растолкал плечами соперников и принял на себя всю полноту власти. Он незамедлительно подтвердил свое право на нее, разгромив австрийцев (вступивших снова в союз для участия в войне против Франции) и заключив победный для Франции мир (как он уже сделал однажды). Тем самым он отвел нависавшую над революцией опасность; все свято верили в личную преданность Бонапарта ее принципам. Величайшим достижением Наполеона считается их консолидация.

Притом что Наполеон (как его официально назвали после 1804 года, когда он провозгласил образование своей империи) восстановил во Франции монархию, ни о каком ее восстановлении тогда речи не шло. На самом деле он позаботился об унижении находившейся в опале семьи Бурбон таким образом, чтобы какое бы то ни было примирение с ней представлялось немыслимым. Ему требовалось народное одобрение его империи через плебисцит, и он им заручился. Появилась монархия, за которую голосовали французы; в ее основе лежал народный суверенитет, то есть главный принцип Французской революции. Ей передавалась консолидация революции, уже начавшаяся в период правления института консулов в Франции. Все великие ведомственные реформы 1790-х годов получили подтверждение или как минимум остались без изменений; не случилось ни малейших затруднений с продажей земли, последовавшей за конфискацией церковной собственности, никакого восстановления прежних корпораций, не возникло никаких сомнений в принципе равенства всех перед законом. Некоторые меры даже пришлось расширить, особенно когда в каждый департамент назначили директора в лице префекта, которого по его полномочиям можно приравнять где-то к чрезвычайным эмиссарам Террора (многие бывшие революционеры стали префектами). Такая дальнейшая централизация административной структуры получала конечно же одобрение со стороны просвещенных деспотов. В фактическом функционировании правительства, следует признать, принципы революции на практике часто нарушались. По примеру всех своих предшественников, находившихся у власти с 1793 года, Наполеон контролировал прессу посредством карательной цензуры, без суда прятал людей в тюрьме и в целом вольно обращался с правами человека, когда дело касалось гражданских свобод. Органы представительной власти существовали при консулах и империи, но внимания им уделяли совсем мало. Однако создается такое впечатление, что французы получили что хотели, пришлось им по душе и трезвое признание Наполеоном действительности, выразившееся, например, в конкордате с папой римским, который послужил сплочению католиков вокруг правящего режима через юридическое признание того, что уже случилось с их церковью во Франции.

В целом конкордат означал мощную консолидацию революции, и сплочение католиков обеспечивалось внутри страны устойчивым правительством, а за границей военной и дипломатической мощью Франции. Беды в конечном счете начались из-за развертывания Наполеоном широкомасштабных военных кампаний. Они на какое-то время обеспечили Франции господство в Европе; ее армии с боями на востоке дошли до Москвы и на западе до Португалии, гарнизоны французских войск появились на атлантическом и северном побережье от Ла-Коруньи до Штеттина. Однако военные достижения обошлись Франции слишком дорого; даже безжалостная эксплуатация народов оккупированных стран не давала Наполеону достаточных ресурсов на предохранение бесконечно долго завоеванной им гегемонии в условиях сопротивления ему коалиции всех остальных европейских стран, возникшей в противовес высокомерному утверждению Бонапартом своей власти на континенте. Когда он в 1812 году вторгся в Россию, и величайшая армия, когда-либо находившаяся в его распоряжении, сгинула в снегах русской зимы, Наполеону суждено было смириться с тем, что он обречен на поражение, если только его враги не рассорятся друг с другом. На этот раз их союз сохранился. Сам Наполеон всю вину за свое поражение свалил на британцев, находившихся с ним в состоянии войны (а до него с вожаками Французской революции) с одним коротким перерывом с 1792 года. На самом деле, напомним о том, англо-французская война стала последним и самым важным событием затянувшегося на целое столетие соперничества, а также войной конституционной монархии против военной диктатуры. Именно Королевский британский флот в сражении при Абукире в 1798 году и Трафальгаре в 1805-м сковал Наполеона и не выпустил его из Европы, британскими деньгами финансировались союзники в момент их готовности вступить в дело и британская армия на Пиренейском полуострове, державшая там с 1809 года фронт, истощавший французские ресурсы и дававший надежду остальным европейцам.