Джон Робертс - Мировая история

К 1900 году народы Европы и представители европейской расы в зарубежных странах считали себя хозяевами всей планеты. Свое господство в мире европейцы пытались устанавливать самыми разными способами, как откровенными, так и скрытыми, но результат для них всегда оправдывал средства. По большей части народы мира реагировали на европейские инициативы и все охотнее маршировали под европейские барабаны. В этом проявлялось уникальное явление всемирной истории. Впервые представители одной цивилизации диктовали свою волю народам во всем мире. Одно несущественное последствие состоит в том, что остаток настоящего труда будет все больше касаться единой, глобальной истории; на самом деле к 1914 году наступит первый кульминационный момент того, что теперь называют глобализацией. Важно думать не только о прямом формальном управлении большей частью поверхности земли в мире европейскими государствами (некоторые люди предпочли бы термин «западными», но не будем демонстрировать чрезмерную привередливость – в Северной и Южной Америке, а также Австралии с Новой Зеландией господство принадлежит культуре европейского происхождения, не азиатской или африканской – и к тому же оно может ввести в заблуждение из-за использования этого слова последнее время в узком политическом смысле). Нам предстоит рассмотреть экономическую и культурную гегемонию, и европейское господство часто выражалось во влиянии, а также в откровенном диктате.

Показательным аспектом европейской культурной гегемонии в мире можно назвать то, насколько быстро остальные народы реагировали на нее, создавая амальгамы из элементов собственной культуры и иноземных заимствований. Уже к концу XIX века в Азии можно было отыскать примеры такого рода гибридного общества на начальной стадии его становления. Разумеется, что в первую очередь речь идет о Японии, но от нее не отставали жители некоторых областей Китая, Юго-Восточной Азии, Индии, Персии и Ближнего Востока. Процесс европеизации коренных народов шел во многом под флагом так называемой оборонительной модернизации, заключавшейся в приобретении европейского оружия и заимствовании методов организации государства ради защиты хотя бы важнейших признаков своей независимости и суверенитета.

Но куда ценнее выглядят миллионы случаев, когда местное население перенимало у представителей колониальной или преобладающей державы то, что им больше всего нравилось, и постепенно превращало заимствование в национальную принадлежность (хотя не всегда проделывали это методами, одобряемыми самими европейцами). В зарубежных портах от Танжера до Каира, Стамбула, Бомбея, Сингапура и Шанхая молодые коренные жители приобщались к образу жизни, разительно отличавшемуся от образа жизни их отцов. Возникали непреодолимые разногласия между политикой властей и традиционной системой ценностей, возникали признаки революционной ситуации, терзающие население планеты в XXI веке.

Мир европейцев в 1900 году можно себе представить в виде концентрических колец. В самой середине располагается сама старая Европа, благосостояние и народонаселение которой на протяжении трех столетий росло благодаря, во-первых, совершенствованию мастерства своих собственных талантов, а во-вторых, эксплуатации ради собственной выгоды мировых ресурсов. Европейцы все больше отличались от других человеческих существ тем, что отбирали у прочих народов и потребляли растущую долю мировых благ, а также энергией и умением, с какими они приспосабливали к своим нуждам окружающую их среду. Их цивилизация в XIX веке уже считалась богатой, но ее носители останавливаться на достигнутом не желали. Индустриализация оказалась явлением, способным к подпитке собственного развития и сотворению новых ресурсов; более того, энергия, заключенная в накапливавшемся богатстве, послужила благоприятным условием для присвоения богатства, созданного в остальных уголках мира. Прибыли от сбыта резины из Конго, тика из Бирмы или персидской нефти вернулись в эти страны в виде капиталовложений очень не скоро. Европейская и американская беднота получила выгоду в виде низких цен на сырье, и благоприятное изменение статистики продолжительности жизни служит подтверждением положения о том, что в условиях промышленной цивилизации удалось отыскать возможность обеспечения народам определенной зажиточности. В Европе даже крестьянин мог себе позволить покупку дешевой готовой одежды и инструментов, в то время как его современники в Африке и Индии все еще жили в каменном веке.

Своим богатством европейцы делились со вторым кольцом европейской гегемонии, то есть с носителями европейской культуры, пересаженной на зарубежную почву. Величайшим примером приводят здесь Соединенные Штаты Америки; список продолжается Канадой, Австралией, Новой Зеландией, Южно-Африканской Республикой и заканчивается странами Южной Америки. Не все эти государства одинаково относились к Старому Свету, но вместе с Европой они совершенно определенно составляют пресловутый западный мир, отнюдь не представляющий собой географического единства. Тем не менее его изобретатели попытались выразить важный факт бытия: сходство представлений и атрибутов, лежащее в основе того, откуда они появились. Понятно, что формировались они под воздействием самых разнообразных факторов. Все эти государства окружали совершенно различимые границы, образовались они в условиях конкретной окружающей среды и в силу собственных исторических обстоятельств. Общими для этих государств следует отметить подходы к решению встающих перед их народами задач, а также государственные атрибуты, приспосабливавшиеся под природные условия существования самих стран. Официальной религией во всех этих странах провозглашалось христианство (никогда до XX века никто не заселял новые земли с лозунгами атеизма), отношения регулировались нормами европейских систем права, и у всех их народов имелся доступ к великой культуре Европы через общие языки общения.

В 1900 году западный мир иногда называли «миром цивилизованным». Его так назвали только потому, что в нем существовали общие стандарты; не знавшие сомнения люди, которые называли свой мир цивилизованным, элементарно не хотели видеть множество явлений их мира, заслуживавших категории принадлежности к цивилизации. Озираясь вокруг себя, эти люди, как правило, видели только языческие, отсталые, невежественные, безнадежные народы или немногие из них, стремящиеся приобщиться к западному цивилизованному образу жизни. Именно по причине великой самоуверенности европейцы добились больших успехов; то, что считалось внешними проявлениями врожденного превосходства европейских идей и ценностей, воодушевляло мужчин на штурм новых стран планеты и усугубляло непонимание европейцами нашего мира. Прогрессивные ценности XVIII века послужили источником новых аргументов в пользу превосходства, подкрепивших аргументы, изначально возникшие из религиозной веры.