Джон Робертс - Мировая история

Отчасти схожей с тем, что происходило на севере, выглядела возможность того, что такие испанские попытки в сфере реформирования внесли свой вклад в усиление напряжения в системе, которая уже в известной степени выглядела порочной. Колониальные верхушки ощущали себя все больше отстраненными от судьбы своей родины. Зловещим для Испании казалось то, что их вожаки часто представляли переселенцев в первом поколении или даже испанских чиновников, которые в Новом Свете увидели шанс поступать по собственному усмотрению, чего им в прежней стране позволяли крайне редко. Серия восстаний позволила увидеть застарелые недостатки; в Парагвае (1721–1735 гг.), Колумбии (1781 г.) и, самое главное, в Перу (1780 г.) возникали реальные угрозы колониальному правлению, которое удалось предохранить только энергичными усилиями военных. Среди прочего в этих целях требовались поборы на содержание колониального ополчения, неоднозначного по своему предназначению, так как креолы в его составе получали военную подготовку, которая могла пригодиться им в борьбе против Испании. Глубочайший раскол внутри испанского колониального общества был между индейцами и колонистами испанского происхождения, но непосредственную политическую важность представляли разногласия между креолами и иберийцами. Со временем пропасть раскола только расширялась. Обиженные отстранением их с высоких должностей креолы видели перед собой пример успеха британских колонистов Северной Америки, стряхнувших с себя обузу имперской власти. Французская революция к тому же сначала обещала большие возможности, а опасности пришли позже.

Пока разворачивались эти события, испанское правительство занималось совсем другими делами. В 1790 году спор с Великобританией наконец-то закончился отказом испанцев от остатков своего прежнего суверенитета в ряде районов Северной и Южной Америки, когда они признали, что право на запрет торговли или поселение в Северной Америке распространяется на территорию внутри 30-мильной зоны (50 километров) вокруг испанского поселения. А тут пришло время войн сначала с Францией, затем с Великобританией (дважды) и наконец-то опять с Францией во время наполеоновского вторжения. Эти войны стоили Испании не только Санто-Доминго, Тринидада и Луизианы, но к тому же еще собственной династии, представителей которой Наполеон принудил к отречению от престола в 1808 году. Конец испанской морской мощи уже наступил у мыса Трафальгар. В таком состоянии неразберихи и слабости власти, когда в конечном счете Испанию, как таковую, поглотило французское вторжение, правители ряда южноамериканских стран при поддержке крупных групп креолов решили разорвать оковы зависимости от метрополии. В 1810 году с восстаний в Новой Гранаде, Ла-Плате и Новой Испании начались войны за независимость.

С самого начала все эти восстания заканчивались неудачей, а в Мексике революционеры обнаружили, что напряженность в отношениях между разными народностями очень часто перевешивает конфликт с Испанией; индейцы устраивали вооруженные стычки с метисами (то есть с полукровками), а вместе они нападали на европейцев. Но испанскому правительству не дано было привлечь на свою сторону ни одну из мятежных групп, и накопить достаточно сил для подавления новых волн восстания не получалось. Британцы со своей морской мощью служили гарантом того, что ни одна консервативная европейская держава не выступит на стороне испанцев, и тем самым они практически обеспечили воплощение в жизнь «доктрины Дж. Монро». К 1821 году войска Испании терпели поражение за поражением, и казалось так, будто весь континент объяло восстание.

Ключевой фигурой в деле освобождения Южной Америки от испанского владычества числится Симон Боливар. Он родился в 1783 году в Каракасе в семье состоятельных родителей, предки которых поселились в Америке в XVI веке. Со своим неуемным характером и военным талантом Боливар успевал оказать влияние на все освободительные войны, хотя его надеждам на единую Латинскую Америку с либеральной политической системой управления не суждено было воплотиться в жизнь. За без малого семь лет он со своими единомышленниками уничтожил на континенте колониальную власть испанцев, правивших коренными жителями и переселенцами на протяжении 300 с лишним лет, и создал абсолютно новую конфигурацию государственной системы.

Боливар с небольшим отрядом прибыл с Гавайев в 1817 году и высадился на побережье Венесуэлы. Отсюда он двинулся на соединение с отрядами местного сопротивления испанскому владычеству и предпринял серию наступательных операций, позволивших в конечном счете выдворить колониальную армию со всей территории Южной Америки, а самого Боливара провозгласили либертадором (освободителем) областей говорящих по-испански народов к северу от Чили. Но вместо объединения, на которое рассчитывал С. Боливар, представители местной правящей верхушки провозгласили самостоятельные республики как раз в регионе, который он помог освободить (одну из них, образованную в верхней части колониальной Перу, даже назвали в честь великого либертадора). Но после попытки силового насаждения единой власти на континенте Боливар в 1830 году умер крайне разочарованным человеком на пути в Европу, куда его отправили в изгнание. При жизни он дал импульс к укреплению таких республик, как Колумбия, Венесуэла и Перу. На юге Чили и Аргентина получили фактическую независимость еще до 1820 года, а на севере Мексику объявили самостоятельным государством в 1821 году.

Судьба португальской Бразилии складывалась несколько иначе, так как, невзирая на французское вторжение в Португалию в 1807 году, вызвавшее новую волну переселения народа, это переселение отличалось от того, что происходило в Испанской империи. Принц-регент Португалии добровольно переехал из Лиссабона в город Рио-де-Жанейро, ставший тем самым фактической столицей Португальской империи. Притом что он возвратился в Португалию в качестве короля в 1820 году, в Рио-де-Жанейро оставался его сын, который возглавил сопротивление колонии попыткам португальского правительства по восстановлению своего контроля над Бразилией и без особых возражений в 1822 году провозгласил себя императором независимой Бразилии.

Причины того, почему не состоялся расширенный процесс объединения в Латинской Америке, занимают умы многих историков. Главной причиной можно назвать сочетание различий в культуре и изобилие природных богатств: правители отдельных районов верили в свою способность распоряжения ими самостоятельно и отказывались пускать посторонних людей в свои вотчины. Преобладание военного элемента тоже могло сыграть свою роль: никто не хотел отдавать свои вооруженные отряды в состав общей армии, к управлению которой допускали далеко не всех. Поэтому к тому же не получилось никакого силового воссоединения в XIX веке (или позже). Ни одно из новых государств не располагало достаточной мощью для завоевания остальных республик.