Джон Робертс - Мировая история

Напомним о большой доброжелательности к СССР, которую питали и все еще питают народы бывших его союзников по антигитлеровской коалиции. Когда Уинстон Черчилль в 1946 году привлек внимание к начавшемуся расколу Европы и ввел в обиход определение «железный занавес», он обращался отнюдь не к своим соотечественникам или широкой американской аудитории, некоторые из них его осудили. Однако, когда в 1945 году после выборов британские лейбористы сформировали свое правительство, они сначала надеялось на то, что «левые всегда договорятся с левым», но очень скоро усомнились в своем выводе. Британские и американские политики начали объединять свои усилия в 1946 году, когда стало ясно, что британское вмешательство в Греции содействовало стабилизации правительства в этой стране, а американские чиновники приобрели опыт в определении тенденций советской политики. Причем президент Г. Трумэн не отличался какими-либо симпатиями по отношению к СССР. Более того, британцы к тому времени собирались покинуть Индию; они учитывали официальное американское мнение.

В феврале 1947 года Трумэн получил телеграмму британского правительства, в которой министры в Лондоне открыто признавали непреложный факт, до этого долго ими отвергавшийся: Великобритания утратила статус мировой державы. Британская экономика понесла серьезнейший ущерб из-за непомерной нагрузки военных времен; на Британских островах возникла чрезвычайная потребность в инвестициях. Первые этапы деколонизации тоже обходились весьма недешево. Одним из итогов войны для Британии к 1947 году называют то, что ради сведения британского платежного баланса пришлось вывести войска из Греции.

Президент Трумэн незамедлительно решил, что освободившееся место Британии должны занять Соединенные Штаты Америки. Ему пришлось принять очень серьезное решение. Греции и Турции следовало предоставить финансовую помощь, чтобы их правительства смогли выдержать постоянный нажим со стороны СССР. Речь шла о большем, чем предоставление средств к существованию. Хотя помощь предназначалась только Турции и Греции, американский президент сознательно предложил «свободным народам» мировое американское руководство в деле сопротивления (при американской поддержке) «попыткам порабощения вооруженными меньшинствами или оказания внешнего воздействия». Тот факт, что ни греческое, ни турецкое население, находившееся под гнетом собственных режимов, нельзя было отнести к категории особенно «свободного», ничего не значил по сравнению с колоссальными последствиями такого шага для будущей американской внешней политики. Вместо вывода американских войск из Европы Вашингтон теперь ориентировал их на противостояние Советской державе. Такое решение, возможно, было самым важным в американской дипломатии за всю ее историю. Поводом для нее послужило поведение советских властей и нарастающие в Вашингтоне все последние полтора года страхи по поводу политики Сталина, а также слабость Британии. В конечном счете все закончилось завышенными оценками фактических пределов американской мощи и появлением американского империализма, названного критиками «новым», когда политические амбиции США вышли за пределы Европы. Но в то время все это разглядеть было сложно.

Несколько месяцев спустя «доктрину Трумэна» подкрепили очередным и более тщательно продуманным шагом в виде предложения американской экономической помощи европейским народам, которым предстояло объединиться ради совместного планирования мер по восстановлению своего хозяйства. Его назвали план Дж. Маршалла в честь американского госсекретаря, объявившего о его существовании. Своей целью составители плана ставили мирное, без применения оружия обуздание коммунизма. Для всех он оказался большим сюрпризом. Первым среди европейских государственных деятелей его суть ухватил британский министр иностранных дел Эрнест Бевин. Заручившись поддержкой французов, он настоял на одобрении американского предложения властями Западной Европы. План Дж. Маршалла распространялся на все европейские народы. Но Советский Союз от участия в американском проекте отказался, и его сателлиты тоже. Напротив, в Москве планы американцев подвергли резким нападкам. Когда чехословацкое коалиционное правительство также отклонило предложение американцев, народ этой страны, числившейся единственной в Восточной Европе, все еще не располагавшей полностью коммунистическим правительством и считавшейся российским сателлитом, выглядел откровенно опечаленным необходимостью подчиниться советским правилам. Всякая теплившаяся еще надежда на обретение Чехословакией самостоятельности растаяла после смены правительства коммунистами в феврале 1948 года. Еще одним признаком советской непримиримости являлось старинное довоенное пропагандистское объединение под названием Коминтерн, восстановленное в сентябре 1947 года под названием Коминформ. Его сотрудники безотлагательно начали осуждение явления, которое назвали «откровенно хищническим и экспансионистским курсом… по установлению мирового господства американским империализмом». В результате, когда в Западной Европе учредили Организацию по европейскому экономическому сотрудничеству и развитию, предназначенную для воплощения в жизнь плана Дж. Маршалла, Советский Союз ответил организацией собственной половины Европы в СЭВ – Совет экономической взаимопомощи, который служил советской интеграции административно-командной экономики востока континента.

Так началась холодная война (как ее стали называть). Первый, скоротечный, этап послевоенной истории закончился. Следующему этапу, тоже этапу глобальной истории, суждено было продолжиться до конца 1980-х годов, причем с постоянно меняющимися очертаниями и направлениями. На его протяжении две группы государств, одна во главе с Соединенными Штатами Америки и вторая – с Советским Союзом, преодолели всевозможные сменявшие друг друга кризисы ради предохранения собственной безопасности, используя при этом все возможные средства для предотвращения войны между главными соперниками.

Многое из сказанного тогда облекалось идеологической оболочкой. В некоторых странах, примкнувших к так называемому западному блоку, холодная война к тому же проявилась в форме гражданской войны или без малого войны, а также нравственных дебатов по поводу таких западных ценностей, как свобода, социальная справедливость и индивидуализм. Иногда такая война велась на рамочных театрах боевых действий с помощью пропаганды и подрывной деятельности или партизанских движений, находящихся на содержании двух известных великих государств. Благо, что власти этих государств никогда не доходили до рубежа, за которым пришлось бы воевать с применением ядерного оружия, увеличение могущества которого сводило на нет реалистичность успешного для одной из сторон исхода конфликта. Холодная война к тому же представляла собой экономическое соревнование через демонстрацию примера для подражания и предложение помощи союзникам, а также неприсоединившимся странам. В процессе такого состязания большая доля оппортунизма неизбежно перемешивалась с догматической непреклонностью. Некоторая форма соперничества могла представляться неизбежной, но контуры холодной войны, которую она приняла, принесли ей изъян, затронувший практически весь мир, а также послужили источником преступлений, коррупции и страданий на протяжении практически 50 лет.