Джон Робертс - Мировая история

Кое-кто никогда не сомневался в том, что после обретения самостоятельности в управлении доминирующей азиатской державой должна стать Индия. Когда еще до 1939 года обсуждались общие положения графика и кандидатов на смену британской колониальной администрации, среди англичан нашлось много сторонников индийской независимости, надеявшихся сохранить связь новой Индии с Британским Содружеством Наций; такое официальное название присвоили Британской империи после имперской конференции 1926 года. На той же самой конференции к тому же впервые сформулировали официальное определение «статуса доминиона» как независимой ассоциации с Содружеством в подчинении короне с полной самостоятельностью в ведении внутренних дел и налаживании внешних отношений. Многие считали такой статус разумной целью для народа Индии, хотя ни один министр британского правительства вплоть до 1940 года не признался в нем как ближайшей цели Лондона. Все же, пусть даже рывками, некоторого прогресса удалось добиться еще раньше, и этим в известной степени объясняется отсутствие в Индии такого всепоглощающего отвращения к иноземцам и ненависти к ним, какое наблюдалось в Китае.

Индийские политики испытали глубокое разочарование после Первой мировой войны. Подавляющее большинство из них сплачивала лояльность британской короне; народ Индии внес крупный вклад людьми и деньгами в победу своей империи в войне, и Махатма Ганди, позже провозглашенный отцом индийской нации, принадлежал к тем, кто отдавал свои силы на алтарь победы английского оружия в надежде на должное вознаграждение его народу. В 1917 году британское правительство объявило о своей приверженности политике последовательного продвижения к ответственному правительству для Индии в пределах своей империи – к пресловутому гомрулю, хотя кое-кто из индийцев начинал настаивать на большем. Реформы, проведенные в 1918 году, показались многим весьма неутешительными, хотя они устроили кое-кого из умеренных индийских деятелей, но даже мелкие принесенные ими достижения в скором времени сошли на нет. После ухудшения внешних условий торговли на первый план выдвинулась экономическая конъюнктура. В 1920-х годах индийское правительство уже поддерживало требования своего народа ликвидировать торговый и финансовый механизм, обеспечивавший предпочтительные условия для деловых кругов Соединенного Королевства, а в скором времени еще потребовало у имперского правительства оплату надлежащего вклада Индии в имперскую оборону. С наступлением очередного обвала мирового масштаба стало ясно, что Лондону больше нельзя доверять определение индийской тарифной политики, которая отвечала интересам исключительно британской промышленности. Из-за этого в 1914 году индийское текстильное производство удовлетворило потребности своей страны всего лишь на четверть, а в 1930 году этот показатель упал еще в два раза.

Одним из факторов, все еще затруднявших тогда прогресс, считалось продолжающееся обособление британской общины в Индии. Убежденные в том, что индийский национализм – дело немногочисленных амбициозных интеллектуалов, ее представители требовали решительных мер по предотвращению появления тайных организаций. В их пользу выступали к тому же некоторые администраторы, ликвидировавшие последствия большевистской революции (хотя Индийскую коммунистическую партию основали только в 1923 году). Результатом вопреки воле всех индийских депутатов законодательного совета стала приостановка применения обычных юридических гарантий, распространявшихся на подозреваемых в преступлениях людей. Это послужило поводом для первых организованных Ганди стачек и мирных акций гражданского неповиновения. Несмотря на все его усилия по предотвращению насилия, беспорядки все-таки не заставили себя ждать. В Амритсаре в 1919 году после нападения на англичан и убийства нескольких из них британский генерал недальновидно и под влиянием сиюминутного порыва принял решение продемонстрировать непреклонность его соотечественников и приказал своим солдатам открыть огонь по безоружной толпе индийцев, вышедших на демонстрацию протеста. Когда стрельба стихла, на земле остались лежать почти 400 убитых и больше тысячи раненых индийцев. Непоправимый удар по британскому престижу усугубили британские резиденты в Индии и кое-кто из депутатов парламента, громогласно одобрившие такое бесчеловечное преступление.

Наступил черед периода бойкота и гражданских беспорядков, и именно тогда получила одобрение Индийским национальным конгрессом программа Ганди. Невзирая на то что сам Ганди настаивал на ненасильственной сути его кампании, из-за нее возникли массовые беспорядки, а его самого арестовали и впервые в 1922 году заключили в тюрьму (но продержали там недолго, так как власти испугались, что он может умереть в тюремной камере). Так была пресечена массовая агитация в Индии, прекратившаяся на ближайшие несколько лет. В 1927 году снова начинается медленное выдвижение британской политики на передний план. В Индию направляют комиссию с заданием проверить выполнение последней серии изменений, внесенных в конституцию (с прибытием этой комиссии начались новые беды, так как в ее составе отсутствовали индийцы). Большие надежды, скреплявшие до того времени единство среди националистов, испарились, зато возникла опасность несогласия, которую удавалось отвести исключительно усилиями и авторитетом М. Ганди, между теми, кто требовал предоставления Индии полной независимости, и теми, кого устраивал ее статус доминиона. В любом случае Индийский национальный конгресс выглядел не настолько прочной структурой, как представляли его же краснобаи. Он являл собой не столько политическую партию с глубокими корнями в массах, сколько коалицию местных магнатов и носителей их интересов. Затем последовало дальнейшее углубление заслуживающего большого сожаления раскола между индуистами и мусульманами. В 1920-х годах зарегистрированы межобщинные столкновения, и даже с кровопролитием. В 1930 году президент Мусульманской политической лиги предлагал, чтобы будущим конституционным развитием Индии предусматривалось учреждение самостоятельного исламского государства на северо-западе страны.

Тот год выдался богатым на насилие. Британский наместник в Индии объявил о созыве конференции с целью присвоения их родине статуса доминиона, но намеченное им мероприятие утратило смысл из-за оппозиции в Великобритании. Поэтому М. Ганди участия в ее работе не принимал. Акции гражданского неповиновения возобновились и постоянно нарастали из-за усиления бедствий в условиях мировой экономической депрессии. Сельские массы к тому времени созрели для мобилизации по призыву националистов; поскольку движение Индийского национального конгресса изменилось с учетом интересов народных масс, М. Ганди, как его вдохновитель, стал первым политиком, обладавшим мандатом на представление интересов своих сторонников в масштабе народа всей Индии.