Глеб Десятков - Легенды старого Оренбурга

Развернули второй — а там бельгийский револьвер системы «Наган»! Промасленный весь. Новенький. Образца 1910 года с откидывающимся барабаном, позволяющим одновременно все гильзы экстрактировать, выбрасывать значит... А вот с камешками, извините — не повезло. Не было их там!

Может быть, в других частях дома следовало поискать? Потаенных мест в нем много! Одни подвалы чего стоят! Опять же поисковая техника у криминалистов совсем не та — совершеннее стала. Вдруг еще находки какие будут?

Ну, а киноролик?

Снял я его. Правда, не ко Дню советской милиции, а значительно позже. На съемку потратил более десяти месяцев. На конкурсе фильмов о милиции был он награжден дипломом и денежной премией.

Купец Панкратов в историю города не столько своим кладом вошел, сколь строительством серой многоэтажки, о которой уже упоминали. Но были и такие купцы, чьи имена гремели темными делами. Греметь гремели, да не всякий раз их потаенную работу доказать можно было. Вот и складывали о них легенды, да из уст в уста их передавали. А ты разберись, где там вымысел, а где и чистая правда была.

Итак, легенда первая.

После окончания института я получил направление на завод «Металлист». В те годы был там очень интересный человек, которого рабочие шутливо звали «Саня-Ваня» — Александр Иванович Щербаков, начальник планово-производственного отдела. Он не отсиживался в своем кабинете, часто бывал на рабочих местах, рабочих знал не только «в лицо», но и по имени-отчеству. За свою долгую и далеко не безоблачную жизнь многое ему пришлось увидеть и услышать. Рассказчиком был превосходным, сопровождал свое повествование присказкой: «Нет, ты чуешь?»

Наверное, именно он заронил в мою душу интерес к истории нашего края, критически относиться к трактовке событий и фактов в изложении «официальной» истории. Поставит перед тобой какой-нибудь вопрос, хитро улыбнется и неторопливой, слегка шаркающей походкой, чуть сутулясь, пойдет по своим служебным делам, закуривая на ходу очередную папироску. Ты же потом ходишь, ломаешь голову в поисках ответа и не находишь его...

Однажды после работы, когда я готовился к поездке на свой садово-огородный участок, «Саня-Ваня» подошел ко мне и, глядя через толстые стекла очков, спросил меня: «А знаешь ли ты, почему мост за Уралом, через который ты поедешь в свой сад, что перед железнодорожным переездом, именуется «Дюковым», также как и овраг?» Я, конечно, не знал.

Дом хивинца у Дюкова оврага, где, по преданиям, прятали полонянок перед их отправкой в Хиву.

И он начал свой рассказ:

— Был когда-то в нашем городе такой купец — Дюков. Занимался он оптовой торговлей зерном, скотом, кожами и некоторыми другими товарами, пользовавшимися тогда спросом. Довольно неплохо знал он татарский, казахский языки, свободно изъяснялся с покупателем-нацменом на его родном языке. Умело пользовался этим, набивая или сбивая цену. В народе о Дюкове ходила недобрая слава — продавал он будто бы хивинцам русских девчат. Держал для этого верстах в четырех от города одного богатого киргиза-посредника. Его дом стоял над оврагом. Держал его так далеко от города потому, что знал о приказе, запрещающем оренбургской пограничной страже преследовать хивинцев на азиатской стороне далее четырех верст от берега Урала. Продаст «живой товар», а хивинцы ему за каждую один овраг баранов отмеряли. Вот за это народ прозвал овраг тот и мост «Дюковым»!

Так это было или нет — не знаю. С поличным купца никто не взял. Но знали точно, что в Хиве очень дорого ценятся русские пленники, особенно девчата. До губернаторов Оренбургского края доходили стоны и слезы осиротевших семей. Знали губернаторы лучше многих, сколько пленников и наложниц оказалось там, но решительных мер не принимали...

Первым, кто на это решился, был военный губернатор Оренбурга Василий Алексеевич Перовский. Стал он готовить поход на Хиву. Человеком он был гордым, возражений не терпел. Именно это, наверное, и подвело его.

Поручил он одному жулику-интенданту готовить для похода провиант, для солдат — обмундирование. Все заготовленное им оказалось плохого качества. Говорят, слухи о мерзавце до Перовского доходили, но он не верил им. Отказаться от похода на Хиву уже не мог. Судьба покарала гордого генерала — поход окончился неудачей! Весь караван верблюдов погиб. Назад вернулась только треть солдат, остальные погибли от холода, голода и болезней. Вошел тот поход в историю как первый хивинский...

Генерал-губернатору Николаю Андреевичу Крыжановскому повезло больше. В 1873 году он тщательно подготовил второй поход на Хиву и Бухару. Его войска шли с трех сторон. Наказной атаман Уральского войска генерал Веревкин вывел их к Аральскому морю, а от него солдаты благополучно прошли пески пустыни и взяли Хиву!

Рассказывали, будто бы хивинский хан сказал победителю, что русские войска ждали совсем с другой стороны. А по непроходимой дороге, которую местные жители прозвали «смерть человеку», только дурак мог решиться пройти. Много пленников тогда было освобождено!

Ну, а купец Дюков? Рассказывают, что, боясь ответственности за содеянное, постоянно в Оренбурге не жил, приезжал наездами...

Продолжение этой легенды я услышал лет двадцать спустя — наша экспедиция шла дорогами крестьянской войны под предводительством Емельяна Пугачева. В каждом селе, встречаясь со старожилами, расспрашивали их, что они помнят о «преданиях старины глубокой»? В одном из сел один из стариков бросил такую фразу: «Эх! Жаль, что наша хивинка недавно умерла. Она многое могла бы вам рассказать!» Я вспомнил рассказ заводского «Сани-Вани» и спросил своего собеседника, почему он ту старуху «хивинкой» назвал?

— Понимаешь, мил-человек, в старину, задолго до революции, с той стороны Урала «хивинцы» часто совершали набеги на наши станицы, захватывая у русских не только скот, но и жен, дочерей... Как переправятся на ту сторону — ищи ветра в поле! Здорово заметать следы умели. Из хивинского плена обычно не возвращались...

Рассказчик достал пачку папирос, закурил и, прищурясь от дыма на один глаз, продолжил:

— Те, кому повезло вернуться на родину, рассказывали, что пленниц продавали в гаремы баям и ханам. А чтоб не сбежали оттуда — подрезали им кожу на пятках, зашивали туда хорошо прокипяченный конский волос. Ходить было можно, но понемногу. Убежать с таким «подарком» было невозможно. Натрешь — нога огнем горит! С нашей же «хивинкой» случилось вот что: купил ее какой-то молодой хивинский хан, каких в ту пору там много было. Приглянулась она ему так, что шакалом выл! Полюбил полонянку, да так, что своих прежних жен забывать стал. Охладел и к своей, некогда самой любимой! Та возненавидела русскую девчонку, да сделать ничего не могла — рядом постоянно при ней хромоногая старуха была, ханом приставленная... Но бабы — они народ хи-итрый! Что-нибудь да придумают! Нельзя силой от русской избавиться — значит, хитрость поможет! Сядет бывало у юрты, когда хана рядом нет, и начнет рассказывать всякое, не обращая внимания на старуху хромоножку. Да все страху на нашу девку нагоняет!..