Глеб Десятков - Легенды старого Оренбурга

Сейчас архитектурный памятник Гостиный двор во многих местах поврежден. Появились новые здания вдоль оставшейся глухой стены Гостиного двора по Пушкинской /б.Орской/ улице. Построен клуб шелкокомбината, общежитие педагогического института. На углу Советской и Пушкинской улиц врезано пятиэтажное здание, нарушившее архитектурный облик всего комплекса. Когда-то это был жилой дом типа «инкубатор», ныне его занял институт «ВолгаУралНИИПИГаз». Рядом с ним, с выходом на Советскую работает областной театр кукол.

В наши дни памятник архитектуры Гостиный двор занимает эвакуированный в годы войны шелкокомбинат, много изменивший в его облике. Магазинов практически не осталось. Несколько расположено по улице 9-го января, ближе к Пушкинской. Общественность города многократно ставила вопрос и требовала от городских властей восстановить комплекс «Гостиный двор» и использовать его по прямому назначению. Но, увы...

Коль зашла речь о магазинах и торговых комплексах, в самую пору рассказать об одном известном в Оренбурге купце Панкратове. И в наши дни один из многоэтажных домов старожилы «домом Панкратова» величают. А где он, спросите вы. Тут же получите ответ, что стоит он на углу улицы Кирова и Матросского переулка. Но торговый дом Панкратова первоначально находился в другом месте — на Введенской (теперь улица 9-го января). Ныне в этом здании райотдел милиции Ленинского района разместился. Но то, о чем я хочу рассказать, произошло примерно году в 1966—1967... Пригласил меня Леонид Наумович Большаков, бывший тогда директором студии телевидения, и предложил мне снять кинофильм ко Дню советской милиции — кинорассказ о их работе. Вопрос о съемках с руководством УВД согласован.

— Ну, как? — спросил он меня.

Я дал согласие.

Леонид Наумович сказал, куда надо пойти, к кому обратиться. И вот я в приемной одного из заместителей начальника Областного управления внутренних дел. Небольшая комнатка, спиной к окну за пишущей машинкой сидит технический секретарь. Направо — дверь в кабинет Бориса Александровича Хмелева. Слева, у входной двери, угол занимает камин-голландка, сложенная из очень красивого, художественно выполненного изразца. Рядом с ней — дверь в кабинет Льва Александровича Короткова...

Дом купца Ф. П. Панкратова (райотдел милиции Ленинского района г.Оренбурга).

Узнав, что я из студии телевидения, секретарша сказала: «Проходите, Борис Александрович вас ждет!»

Вошел, представился. Коротко рассказал о редакционном задании...

— В разработке у нас сейчас находится несколько интересных дел, — сказал он. — Но рекомендую взяться вот за это... — В общих чертах, сжато он охарактеризовал его. — Возьметесь? — спрашивает.

Я согласился. С милицией работать-то пришлось впервые!

— Сейчас дам команду нашим сотрудникам, чтоб в проведении съемок оказывали вам самую широкую помощь...

Много раз потом приходилось бывать в кабинете Хмелева. Не только при съемке этого фильма, но и при работе над фильмом «Дипломники», позднее показанного по телевидению. И каждый раз, как только я попадал в эту приемную — постоянно любовался красавцем камином! Заговорил как-то о нем с начальником оперативно-технического отдела полковником Желтовым.

— Об этом камине ходили тут разные слухи и легенды. Но, впрочем, слушай: как-то раз, стояли мы тут в приемной, совещание должно было быть. Стояли, «травили». Один из наших сотрудников начал рассказывать, что раньше этот дом принадлежал какому-то купцу, любившему «красиво» жить. Вот и построил он камин этот из штучного изразца, да и лепку на потолке, смотрите, какую отгрохал... Стоит, говорит, а сам рукой по камину хлопает. Хлопнул по одному месту, потом рядом хлопнул. Звук-то другой раздался, отличный от предыдущего, характерный для пустот. Враз замолчал, начал обстукивать по всей площади. Но глухой звук раздавался только в одном месте.

«Пустота», — смекнули собеседники. Сама собой мелькнула мысль — вдруг купец камин для устройства тайника использовал? Но тут всех пригласили войти в кабинет Короткова. Разговор о камине и там не затих.

— Да бросьте вы в пинкертонов играть! — бросил кто-то. — Обыкновенный дымоход, а у вас глаза на клады разгорелись!

Интерес к камину вспыхнул вновь после того, как один из сотрудников, вернувшихся из командировки в Москву, рассказал следующую легенду:

— Ребята! Знаете, что я слышал в первопрестольной? Елисеевский гастроном вы знаете? Тот, что на улице Горького?

Ну кто ж его не знал!

— Так вот, — продолжил он. — Говорят, что в Москву приезжал то ли сын, то ли еще какой-то наследник Елисеева. Обратился он там к кому-то с просьбой в магазине из тайника кое-что забрать. Тридцать процентов, говорит, ваше, остальное — нам! Не согласились. Решили, что найдут сами. Сколько искали — не знаю. Только ничего не нашли. Говорят наследнику, согласны, мол, на ваши условия! А тот в позу встал. Искали, говорит, сами, да не нашли ничего! Не по-джентльменски это. Теперь условия другие будут: пятнадцать процентов вам, остальное — наше! Крутились, крутились, да деваться некуда — согласились! Вошел посланец Елисеева в торговый зал и говорит: «Опустите-ка вот эту люстру!»

Так себе люстра. В центре краше висела. Но опустили. Подошел он к ней, отвернул гайку на каком-то там колпаке, снял латунную чашу сферовидной формы, а та-ам... Камешки-алмазы всякие сверкают. Даже пылью почти не покрылись!»

Рассказанная легенда решила исход дела!

— Вскрывайте! — разрешил Коротков. — Осторожно только, черти! Шоб вид испорчен не был!..

Пригласили опытного старика печника... Вскрыл он полость ту. Осторожно так...

А дальше историю эту рассказал мне Коротков:

— Подошел Желтов к вскрытой полости, фонариком посветил со словами: «Теперь криминалисты за дело взяться должны!» Глядит — а в полости сверточек какой-то лежит. Просунул руку туда, сверточек осторожно на себя потянул, а к нему бечева привязана. Вниз полости уходит... «Не иначе, как сюрприз для любопытных купец приготовил! Вот что, мужики! От греха подальше, выйдите все. Да с первого этажа, что под этой, из комнаты всех удалите! Быстренько только!» Вышли все. Я остался с Желтовым...

Потянул Владимир Иванович за бечевку — идет вроде бы свободно, но чувствуется, что на другом конце что-то прикреплено...

«Вот что», — говорю ему. — Давай печь дальше разбирать будем... Ну ее к черту, мало ли что случиться может...» — «Не-е! Пока нэ треба! Идет-то вроде свободно. Не упирается ни во что, натяжение равномерно при движении и вверх и вниз... Оп-па!» — и он вытянул еще один сверток. Подошел к столу. Расстелил газету. Развернули первый сверток — а там акции Русского государственного банка! Да на крупную сумму! Правда, в наши дни то были никому не нужные бумажки, свою ценность они еще в семнадцатом потеряли!