Дмитрий Еремеев - Ислам. образ жизни и стиль мышления

Сведения, содержащиеся в Коране, говорят также о неразвитости рабовладельчества: речь идет главным образом о патриархальном (домашнем) рабстве. Эксплуатация рабов прикрыта флером гуманности: если семья имеет раба, Коран советует проявлять доброту в обращении с ним (4:40), откладывать часть милостыни на выкуп рабов (9:60), рассматривает освобождение невольников как богоугодное дело (90: 13). Рабыни могут быть не только служанками и наложницами, но и законными женами. О разрешении жениться на рабынях упоминается неоднократно (4:29; 33:49). Иными словами, в Аравии не было, если судить по Корану, сословно-классовой обособленности рабов и рабовладельцев, характерной для рабовладельческого общества, рабство не получило большого распространения, осталось «домашним» в отличие от античных обществ Средиземноморья и древних деспотий Востока.

Неразвитость рабовладельчества, наличие лишь патриархального рабства объясняются прежде всего особенностями хозяйства Аравии, где основную роль играло кочевое скотоводство. В кочевом хозяйстве сфера применения рабского труда ограничена — сводится к дойке скота, обработке продуктов животноводства и рытью колодцев. Да и вообще кочевое скотоводческое хозяйство, как доказали многие исследования этнографов, не нуждается в большом количестве рабочих рук [16] Марков Г. Е. Кочевники Азии. М., 1976. С. 303; Хазанов А. М. Социальная история скифов. Основные проблемы развития древних кочевников евразийских степей. М., 1975. С. 141 — 148. . Например, у монголов, калмыков, туркмен два конных чабана пасут отару в полторы-две тысячи голов.

В то же время потребность в рабочей силе в кочевом скотоводстве легко удовлетворялась за счет внутренних резервов: наличие общины обеспечивало определенные формы кооперации, а частная собственность на скот вела к тому, что всегда имелась прослойка неимущих и малоимущих, которые как работники обладали преимуществами по сравнению с рабами: были более надежны, так как принадлежали к тому же роду-племени, что и их работодатели. А эксплуатация их прикрывалась обычаем родо-племенной взаимопомощи: богатый сородич давал бедняку стадо на выпас за определенную мзду, тем самым избавляя его от нищенства, возможной смерти от голода.

Наконец, труд пастуха требует инициативности, заинтересованности, чего вряд ли можно было ждать от раба. Кроме того, подневольные пастухи, выйдя на просторы пастбищ, могли просто-напросто сбежать. Стеречь же их было бы гораздо сложнее, чем самим выпасать скот. Вот почему рабский труд в кочевом обществе не получил распространения. Поэтому закономерным было для кочевников стремление при большом захвате пленных сбыть их с рук — продать в другие страны, отпустить за выкуп, в крайнем случае — убить. Неразвитое рабство и развитая работорговля — два явления, свойственные кочевому обществу. Еще скифы и сарматы поставляли на античные рынки рабов. Большой размах приобрела торговля рабами у древних тюрков, печенегов, огузов, половцев, туркмен, монголов, татар Золотой Орды и Крымского ханства, кочевых узбеков, казахов. Так же обстояло дело и в доисламской Аравии. Пастухами же у номадов были рядовые, но лично свободные единоплеменники.

В этом отношении интересны свидетельства Ибн Исхака и Аль-Вакиди. Так, среди пленных, взятых Мухаммадом вместе со скотом у племени хавазин, рабов не было. При набеге на пастбище племен гатафан и суляйм отряд Мухаммада захватил 500 верблюдов, ко среди пастухов, пасших это стадо, находился только один раб. Среди добычи после набега на пастбище племени бану асад оказалось много пастухов, но только три раба. Если бы эти племена, замечает Л. И. Надирадзе, вели скотоводческое хозяйство посредством рабского труда, то основная часть рабов находилась бы среди пастухов. Скорее, эти рабы использовались лишь как слуги для доения и стрижки верблюдов, обработки полученных продуктов. Это, в частности, подтверждается характерным высказыванием знаменитого доисламского арабского поэта Антары: «Раб не умеет сражаться, его дело — доить верблюдиц и подвязывать им вымя». Действительно, пастух должен был не только пасти скот, но и охранять его. Это был вооруженный воин, что также исключало его рабское состояние. В крайнем случае он мог быть бывшим рабом, отпущенным на волю или адаптированным (принятым в качестве полноправного члена) в племя, К примеру, когда Мухаммад и Абу Бакр скрывались в пещере горы Саур при переселении в Медину, овец будущего первого халифа пас вольноотпущенник. Вообще пасти скот — основное достояние кочевника — доверяли не каждому. Так, если верить преданию, упомянутый поэт Антара, прославившийся так же, как и доблестный воин, был сыном невольницы из Эфиопии и в юности пас стада, но это ему доверили потому, что его отец Шаддад был знатным военачальником в племени абс.

Что касается оазисного земледелия, в нем рабовладельческий уклад также играл подчиненную роль. Поля и сады в озаисах обрабатывали либо свободные общинники, либо зависимые работники типа древнеримских колонов. Короче говоря, в Аравии не было сколько-нибудь значительного внутреннего рынка для рабского труда. Неудивительно, что после захвата большого числа пленных перед Мухаммадом вставал альтернативный вопрос, что с ними делать: убить или взять за них выкуп. Поэтому пленных частично казнили, а большую часть либо продавали в другие страны, либо освобождали за выкуп или даже без него. В Коране иногда даже раздаются упреки за взятие выкупа с пленных (8: 68), призывы совершить богоугодное дело, отпустив их на свободу (8:71). В рабовладельческом же обществе положение пленных было ясным — их использовали в качестве рабов в сельскохозяйственном или ремесленном производстве. Больше того, при завоевании земледельческих оазисов Мухаммад не обращал жителей в рабов, а оставлял свободными, облагая податью в размере половины урожая. Так было при взятии Хайбара, при подчинении Фадака. Освобождение пленных и оставление в их руках средств производства имели место и при покорении племени гатафан, других племен. Иными словами, сама идея рабовладельчества как способа производства была чужда арабам.

Даже на юге Аравии, где была развита искусственная ирригация, сфера хозяйства весьма трудоемкая, труд рабов имел второстепенное значение по сравнению с трудом свободных общинников и рабство носило по преимуществу патриархальный характер. Это показали исследования А. Г. Лундина южноаравийской эпиграфики, арабских, византийских, сирийских источников [17] Лундин А. Г. Южная Аравия в VI в.//Палестинский сборник. Вып. 8(71). М. — Л., 1961. С. 94 — 95» 129. .

Есть в отношении к рабам у кочевников одно не совсем ясное противоречие. Если рабу в одиночку не доверяли пасти скот и не разрешали носить оружие, то странным кажется, на первый взгляд, обычай создавать военные формирования из рабов, что было характерно для многих мусульманских государств и государств, основанных кочевниками. История корпуса янычар в Турции как будто проливает свет на этот парадокс. Действительно, янычары набирались из детей, отнятых у христиан, но воспитывались в мусульманских семьях в духе преданности султану-халифу и обращались в ислам. Это было своеобразным развитием обычая «домашнего» рабства. Поэтому-то и воины-рабы существовали у тех народов, у которых рабство не вышло за пределы начальной — «домашней», патриархальной стадии, а сам метод создания такого войска, — скорее всего, кочевнический по происхождению. Отряды из рабов были в древности у гуннов, у тюрков-тофа. В Аравии еще до ислама существовала не то гвардия, не то милиция из рабов-эфиопов — ахабиш (от «хабаш» — абиссинцы, эфиопы). Ислам продолжил кочевнические традиции. Так, в Багдадском халифате у Аббасидов в IX веке гвардия из рабов-тюрков стала основной военной силой. Сходные формирования были и в других мусульманских государствах: гулямы у Сельджукидов, мамлюки у Айюбидов, янычары у Османидов.