Pичард Дэвенпорт-Хайнс - Ледяной призрак. Истории с «Титаника»

Рекламные и агитационные материалы, издаваемые пароходными компаниями, были очень привлекательными. Это были целые поэмы, похожие на поэмы великих поэтов, восхвалявшие богатство Америки. В Греции пароходные компании проводили агитацию в сельских районах, в кофейнях и магазинах развешивали рекламные плакаты с изображением лайнера, на всех парах пересекающего Атлантику. Один агент распространял отрывок статьи, предположительно из греческой газеты, напечатанной в Нью-Йорке, где описывалось, как бедный мальчика из Фессалии приехал в Цинциннати, открыл там маленький кондитерский магазин и за восемь лет смог обзавестись четырьмя фабриками и накопить 200 000 долларов.

Хорваты, владеющие барами в Чикаго и Питтсбурге, выполняли функции агентов пароходных компаний, и при помощи конфедерации организовывали транзитные маршруты — из хорватских деревень прямиком в свои бары. На «Титанике» плыли молодые хорваты — Томо и Мате Покрнич из Вуковара, Иван Штрилич из Широка Кула, три подростка по фамилии Орехович из Конского Брода, четверо сельскохозяйственных рабочих из Кулы по фамилии Чачич, все они направлялись в южный Чикаго. Билеты им помог приобрести швейцарский агент Йоханн Исидор Бюхель, и эти люди без всякого сомнения следовали по маршруту, организованному хозяевами баров. За период между 1880 и 1914 годами в Америку переехало примерно 600 000 хорватов. Местные агенты сильно преувеличивали, когда рассказывали об изобилии работы и уровне американских зарплат. Это побуждало крестьян продавать свое имущество или же брать деньги взаймы с процентной ставкой, равной чуть ли не 50 %, чтобы купить билет. Агенты собирали группы новых мигрантов и отправляли их в путешествие из порта Фиуме через Геную в Нью-Йорк. В Нью-Йорке их встречал другой агент из этой же цепочки и отправлял людей далее к месту назначения, где они поступали в распоряжение мастеров металлургических заводов, подрядчиков, занимающихся строительными работами или же управляющих шахтами.

На борту «Титаника» находилось около 80 ливанцев — они были частью эмиграционного потока, начавшегося 20 годами ранее. Поскольку эти люди мигрировали из Сирии, провинции Османской империи, частью которой до 1917 года была гора Ливан, то их называли сирийцами. На каменистой почве горы Ливан главным образом росли тутовые деревья, но цены на шелк упали, и к 1896 году эмиграция из Сирии — в основном марониты, мелькиты и восточные православные христиане плюс еще менее 10 % суннитских и шиитских мусульман — составляла примерно 5500 человек в год. К 1914 году это количество равнялось уже 15 000–20 000 человек. В целом, за период 1860–1914 годов около 350 000 человек купили билеты на пароходы, чтобы эмигрировать из страны; две трети из них отправились в США, а все остальные в Южную Америку. Как и повсюду, благополучие людей, возвращающихся в свои родные деревни в кожаных ботинках и с золотыми часами, чтобы выбрать себе невесту, навестить семью или же чтобы насладиться заслуженным выходом на пенсию, побуждало новую волну эмиграции. Люди также решались попытать своего счастья в Америке, когда в их деревни приходили письма, в которых часто были вложены денежные переводы (к 1910 году таких переводов поступало на сумму примерно 800 000 фунтов стерлингов в год). Агентства судоходных компаний открылись в Бейруте и Триполи, они посылали своих сотрудников в деревни в поисках дешевой рабочей силы для Америки. Вспоминает человек, который эмигрировал в 1895 году вместе с 72 своими односельчанами: «Это было подобно золотой лихорадке». Все они хотели добраться до Нью-Йорка, а недобросовестные агенты сажали их на корабли, отправляющиеся в Канаду, Мексику и даже в Австралию. Один из таких обманутых, Джулиан Слим Хаддад приехал в Мексику в 1902 году в возрасте 14 лет, не зная ни одного слова по-испански. Его сын Карлос Слим, заработавший миллиарды благодаря телекоммуникациям, в 2010 году был признан самым богатым человеком в мире.

Первоначально разрешения на поездки в зарубежные страны выдавались только людям, занимающимся коммерцией, но в 1899 году их стали выдавать и рабочим, после того как официальные лица Османской империи осознали, что ограничения в выдаче разрешений способствуют развитию бизнеса посредников, контрабандой переправляющих людей за границу. В 1900 году существовало 10 таких корыстных подлецов, на которых работало 80 человек. Они давали взятки портовым чиновникам и охранникам, чтобы те выпустили из Османской империи людей, не имеющих права на выезд (людей без разрешения на зарубежные поездки и мусульман призывного возраста). Мусульмане призывного возраста маскировались под христиан-ливанцев, чтобы попасть на борт корабля, другие же, пытающиеся выехать незаконно, прятались в лесу до наступления глубокой ночи. А затем на шлюпках их доставляли на корабль. Вскоре мошенники, занимавшиеся контрабандой людьми, переключились на табак, порох, огнестрельное оружие и заработали гораздо больше денег, обирая ливанцев, возвращающихся в Бейрутский порт из-за границы со своими сбережениями. Оставшиеся дома завидовали инициативе и успеху мигрантов, и поэтому им нравилось запугивать, грабить, лишать собственности и унижать их. Официальные лица Османской империи, военные офицеры, местные чиновники, иностранные консулы, агенты судоходных компаний, грузчики и лодочники — все наживались на прибыльном миграционном бизнесе.

Марсель, подобно Бейруту, представлял из себя порт, в котором существовало большое количество туристических агентов, зарабатывающих себе на жизнь благодаря процессу миграции. Туристическим агентам принадлежали кофейни, продуктовые лавки и постоялые дворы. Их использовали в качестве знающих брокеров, агентов судоходных компаний, банкиров, писарей и переводчиков. Их заработки зависели от их репутации, от того, как они помогали своим клиентам справиться со всеми формальными процедурами, необходимыми при переезде через океан. Некоторые агенты были честны. Некоторые же сажали своих клиентов на борт пароходов, следующих через Атлантику, путем подкупа моряков или портовых властей. Другие практически отбирали у иммигрантов все их сбережения, помещали их в переполненные каюты с антисанитарными условиями и держали их в неведении. Для путешественников порт Марселя являлся местом, где их взорам открывались необычные виды, а обоняние ощущало удивительные запахи. «Здесь, — написал возбужденный путешественник, — можно увидеть бочки, ящики, балки, колеса, рычаги, кадки, лестницы, клещи, молотки, мешки, одежду, палатки, телеги, лошадей, двигатели, машины, резиновые трубы. Здесь в воздухе витает опьяняющий запах, который возникает, когда вы храните тысячу гектолитров скипидара рядом с несколькими сотнями тонн сельди; когда источают свои ароматы бензин, паприка, помидоры, уксус, сардины, кожа, гуттаперча, лук, селитра, метиловый спирт, мешки, обувные подошвы, холсты, бенгальские тигры, гиены, козлы, ангорские кошки, волы и турецкие ковры».