Pичард Дэвенпорт-Хайнс - Ледяной призрак. Истории с «Титаника»

Во время массовой миграции итальянцев в 90-е годы XIX века, перевозка мигрантов являлась пиратством по своей сути. Агенты, занимающиеся эмигрантами, заманивали крестьян из отдаленных селений на маленькие отслужившие свой век парусные суда или пароходы, например, корабли, построенные для перевозки угля, которыми часто управляли (иногда беря их в аренду) эксплуататоры, чем-то похожие на работорговцев. Агенты обманывали своих клиентов и отправляли их в путь на судах судоходных компаний, которые выплачивали им самые высокие комиссионные. Это не были самые безопасные или быстроходные корабли, и иногда они даже не следовали в том направлении, которое выбрали эмигранты. Пассажиры ехали в трюме вместе с грузом, конкуренция была настолько высока, что билет стоил всего 60 лир. Медленная скорость этих пароходов оборачивалась тем, что во время длительного путешествия за борт отправлялись тела многих умерших пассажиров. Когда 500 человек оказывались втиснутыми в 500 кубических метров пространства, в таких условиях иногда во время только одного перехода умирало до 30 детей. С 1903 года власти США затребовали, чтобы в портах отправления проводился медицинский осмотр мигрантов, чтобы отстойники острова Эллис не были перегружены эмигрантами, ждущими отправки обратно, так как они не подходят работодателям по состоянию своего здоровья. Этих эмигрантов отправляли домой за счет судоходной компании. Чтобы избежать подобных расходов, сотрудники финансируемой британцами компании «Принц лайн», в которой работали в основном итальянцы, включали имена пассажиров, не прошедших медицинский осмотр в итальянских портах, в список членов экипажа. После уплаты дополнительной мзды на борту корабля мнимые члены экипажа могли покинуть корабль по прибытии в Нью-Йорк. Таким образом, корабли пересекали Атлантику, с экипажем, половина которого не могла отличить руль от компаса. Это естественно представляло угрозу для безопасности. Но ситуация начала улучшаться после того, как в 1907 году корабли недавно созданной при финансовой поддержке королевской семьи Италии компании «Ллойд Сабаудо Лайн» (Lloyd Sabaudo line) начали курсировать по маршруту Генуя — Неаполь — Палермо — Нью-Йорк. Эта компания была оснащена современными судами, с патриотическими названиями — «Принципи ди Пьемонте» (Principe di Piemonte) и «Регина д’ Италия» (Regina d’Italia).

Что же представляло из себя это путешествие для мигрантов? Отъезд семей вызывал переполох в общинах. Деревушка Карклэйз, неподалеку от города Санкт Остелл в графстве Корнуолл, когда-то была местом, где находилась самая большая в мире открытая оловянная шахта. В конце XIX века здесь добывали глину для производства фарфора, но после 1905 года мужчины уехали на заработки в Америку и впоследствии перевезли туда своих жен и детей. На самой высокой точке широко раскинувшейся деревни стояло здание Методистской церкви; там по воскресеньям, перед тем как следующая группа эмигрантов должна была покинуть деревню, проповедник всегда зачитывал вслух пастве их имена, а потом все исполняли «Храни вас Боже до нашей следующей встречи». В городе Карловац в Хорватии мигранты ходили в церковь за день до отъезда и, смахивая слезы, получали благословление священника. По вечерам они в последний раз заходили в гости к своим соседям. Проведя бессонную ночь, они шли по деревне с песнями, чтобы излить скорбь своих сердец. Когда поезд подъезжал к станции, один наблюдатель написал в 1910 году: «Было столько слез и рыданий, поцелуев и объятий! Это было душераздирающее прощание, такое впечатление, что людей провожали так же, как провожают приговоренных к смерти». Все жители деревни Чанахчи, что в Армении, пришли в 1910 году на праздник Вардавар (один из главных праздников Армянской церкви, самый большой летний праздник. — Прим. перев.), чтобы сказать последнее «прощай» группе односельчан, мигрирующих в Канаду. «Деревенский священник отслужил службу. Женщины рыдали так сильно, что можно было подумать, что они отдают своих детей в качестве жертвоприношения языческим богам». Они толпой отправились на мост, остановились и оттуда бросили прощальный взгляд на свою деревню. Ее было плохо видно из-за тяжелого тумана, неожиданно он рассеялся, и перед людьми предстала гора Сент-Лайт. Послав ей воздушный поцелуй, мигранты двинулись в путь.

В одно воскресное утро, в 1906 году, мальчик с норвежской фермы по имени Пол Кнаплунд стоял на палубе отплывающего парохода и махал рукой, прощаясь с родителями и сестрами, чьи силуэты виднелись на фоне восточного неба, когда они стояли на крутом отвесном склоне, расположенном над гаванью. Семья Кнаплундов жила на острове Солстеранг неподалеку от фьорда Бодо, провинциальной столицы района Нордланд, за Полярным Кругом. Корабельный винт вспенил воду, и пароход на всех порах проплыл вдоль фьорда, а мальчик так и продолжал смотреть на исчезающую из вида семью. Его родственники, медленно развернувшись, с тяжелым сердцем возвращались домой. Кнаплунд почувствовал тоску и одиночество. Ему пришлось сделать одну пересадку, и наконец молодой человек очутился в Тронхейме, вде целая толпа агентов из конкурирующих атлантических судоходных компаний ожидала эмигрантов на пристани, чтобы наброситься на самых перспективных из них. Как в Тронхейме, так и во время всего путешествия в Америку, Кнаплунд «ощущал, что является какой-то падалью, на которую слетаются стервятники, или же одной из овец, которых нужно собирать в стадо и загонять в надлежащий сарай». Чем-то Кнаплунд отличался от других, поскольку он покидал родной остров не в надежде заработать много денег, а с целью получить образование. В этом он преуспел, поскольку спустя несколько десятилетий он стал одним из главных американских историков, занимающихся проблемами британского империализма.

В Тронхейме эмигранты сели на борт «Тассо», старой лохани, принадлежащей судоходной компании «Уилсон Лайн», которая занималась грузовыми перевозками между городом Гулль и Скандинавией и заработала состояние на транспортировке древесины. «Уилсон Лайн» принадлежал самый крупный в мире флот торговых судов. Компанией владели два брата, которые превратили Гулль в порт, соперничающий с Лондоном и Ливерпулем, и накопили настолько большое состояние, что старший брат получил пэрство. Новоиспеченный Лорд Нанбёрнхоулм купил великолепное имение «Вортер Прайори» у последнего Лорда Манкастера. К зданию он добавил большой роскошный зал с мраморной лестницей в итальянском стиле и поставил на входе высокие часы в виде башни. В этом перестроенном особняке было около сотни комнат. Вортер стала образцовой деревней миллионера, расположенной на зеленой равнине Йоркшира, с причудливо подстриженными тисовыми деревьями и милыми крытыми соломой домиками. По обеим сторонам дорог, ведущих в деревню, располагались живые тисовые изгороди, чем-то напоминавшие темные зеленые туннели. Красивая речушка протекала по равнине и питала водой озеро парка Лорда Нанбёрнхоулма, площадью в 300 акров. Это было место редкой красоты и роскоши, «которое должно быть стоило кучу денег», как заметил один гость, «чья ванна была размером с гостиную какого-нибудь особняка на Итонской площади». В отличие от всего этого пассажиры третьего класса на пароходе «Тассо» размещались в двух больших помещениях. Одно предназначалось для мужчин, а другое для женщин, а на полу лежал толстый слой опилок, чтобы поглощать рвотные массы пассажиров во время качки. Спальные места были поделены на части, в каждой секции могли разместиться четыре человека. Матрасы и простыни отсутствовали. Пассажирам выдавали одеяла, между которыми, несмотря на то, что недавно они побывали в прачечной, все равно попадались мертвые крысы.