Лев Вершинин - Дорога без конца (без иллюстраций)

Иными словами, зятек впал в панику, вслед за ним впала в панику обычно спокойная, но обожавшая мужа кронпринцесса, и холодный, сдержанный маркиз Параньос, мастер многоходовок, которому Дом Педру полностью доверял, в приватных письмах сообщал монарху, что «некоторое уважение в войсках, завоеванное Его Высочеством на фронте, сходит на нет здесь, в Асунсьоне, где он подчас позволяет себе публично говорить, как соскучился по Рио и супруге». Намек на желательность замены сквозь строки аж криком кричал, но оба, как император, так и маркиз, понимали, что отзыв потомка Орлеанов, пока Лопес жив, невозможен, ибо будет воспринят всем миром, как поражение мужа кронпринцессы.

В итоге, был заключен «пакт двоих». Два солидных, опытных, абсолютно понимающих друг друга политика пришли к соглашению: главнокомандующим остался принц, но посол Империи в Асунсьоне получил все необходимые полномочия, нен обязывающие его, приняв решение, советоваться с зятем монарха, и через несколько дней, пригласив к себе тройку в полном составе, посол сообщил «триумвирам», что Империя больше не способна тащить их на своей шее. Войска уходят. Остается только корпус Коррейя да Камара, сражающийся с «известными бандитами в ряде северных регионов», но этих пяти тысяч мало, а в Асунсьоне и вовсе оставлять некого, так что, господам остается рассчитывать на свои силы.

Реакцию господ понять несложно. Их как бы власть в полуразрушенном, переполненном беженцами, готовыми на все ради куска хлеба городе и так держалась на соплях, - вернее, на штыках бразильцев, к этому времени уже дважды отбившим нападения голодных толп, подстрекаемых «лопистами», на Дом Правительства, и сообщение маркиза вызвало естественный вопрос: «Что же делать?», с выражением полной готовности исполнить все, что бы ни порекомендовал куратор из Рио. Который, естественно, что делать, знал, и сразу взял быка за рога.

Итак, временному правительству Парагвая нужны, скажем, пять тысяч солдат. Две, чтобы держать в кулаке столицу, тысяча на всякий случай, и еще минимум две для отправки подкреплений на север, потому что хватит бразильским мальчикам самим воевать за парагвайские интересы. Но взять эти очень нужные пять тысяч бойцов неоткуда. Если объявить призыв, никто не пойдет, если начать хватать насильно, рекруты будут убегать, а то и чего похуже, ибо все пороха понюхали и смерти не боятся.

Значит, солдатикам нужно платить. Однако даже если платить, имеющиеся кадры ненадежны. Многие устали от войны и все рано будут разбегаться, а многие все еще верны кровавому тирану, и давать им оружие никак нельзя. А раз так, выход один: нанять хороших профессионалов, и Бразилия готова уступить свой 2-й корпус, 4600 штыков и сабель с 30 легкими орудиями, чтобы те, формально хором уйдя в отпуск, на год встали под парагвайский флаг. Но, конечно, под бразильским командованием.И так победим.

Конечно, подчеркнул маркиз, это будет стоить денег, которых у почтенного Триумвирата нет. Однако ничего страшного: Бразильская Империя всегда готова помочь друзьям, и у нее достаточно прочные связи с лондонским Сити, чтобы уверенно утверждать, что ни Бэрринги, ни Ротшильды не откажут. А залогом могут стать государственные земли. Очень хороший будет залог. Но, разумеется, поскольку ситуация экстренная, условия и проценты, а также комиссионные, положенные Бразилии за посредничество, тоже будут экстренными,

однако, господа, все затраты можно будет отбить в ходе послевоенной реконструкции страны, под которую тоже можно будет (император гарантирует!) взять кредиты. Тем паче, реконструкция дело такое, что никто не уйдет обиженным. А пока что, заключил маркиз, вопрос стоит проще простого: кому из вас хочется увидеть оборванцев Лопеса под Асунсьоном? Никому? Я так и думал. Ну и хорошо. Пишите запрос на имя Его Величества…

Зимой с 1869-й на 1870-й, притом, что партизанская война продолжалась, все, видимо, уже даже и Марискаль, понимали, что события вышли на финишную прямую. Слишком мал был театр боевых действий, слишком мало людей приходило (хотя еще шли), и уже не стучали барабаны, чтобы не выдать врагу, где находится основная армия. Неожиданностей не предвиделось. Разве лишь то ли в середине, то ли ближе к концу декабря случилось странное.

Со стороны Боливии к ставке Марискаля случайно вышли некие Роберт Несбитт и Эндрю Хантер, простые американские инженеры-геодезисты, заблудившиеся в сельве, и у них случайно имелось письмо от некоего Грегорио Бенитеса и десяток чистых паспортов США, куда можно было вписать любые имена. Однако никто ничего не вписал. Случайные гости поели, поболтали, и ушли обратно в Боливию, унося с собой два последних известных письма Лопеса, причем, одно широко известно, - всякие распоряжения, доверенность Бенитесу на распоряжение счетами, - а второе куда-то затерялось, и кому его следовало отослать, как и о содержании, ничего неизвестно.

Примерно в то же время или в начале января Коррейа да Камара получил подкрепления из Асунсьона (бразильцы с нашивками парагвайских цветов) и письмо от маркиза Параньоса, извещавшего, что любые действия генерала будут расценены в Рио как действия принца, так что поступать следует так, как сам генерал считает нужным. Генерал же (к слову, приказавший щадить пленных) считал нужным прежде всего опередить Лопеса, гнавшего войска на соединение с корпусом полковника Гена (около тысячи наскоро обученных штыков), потому что, успей они соединиться, главная парагвайская армия выросла бы вдвое, - и будущий виконт Пелотас сумел успеть. 31 января шесть тысяч его солдат перехватили противника у Лома Ругуа, взяли в клещи и разгромили; сам Игнасио Гена, тяжело контуженный, попал в плен.

Эта неудача сломала все планы Марискаля. Теперь, с наличными силами, прорваться на юг, в более богатые людьми и припасами районы, возможности не было, и оставалось только отступать, изматывая имперцев, не привыкших к холоду предгорий и тоже не слишком богатых на еду. Вновь начались маневры, мелкие стычки, и все складывалось так, что нет у парагвайцев иного пути, кроме как в урочище Серро Кора, куда вели мало кому ведомые тропинки.

Там можно было укрыться, если повезет, отсидеться, а если фарта совсем не станет, то и защищаться, поскольку в урочище можно было пройти только одним путем, через проход, куда более узкий, нежели древние Фермопилы. К тому же, именно там располагалась Рубио Ню, самая крупная «эстансия Родины» (то есть, совхоз) севера, куда война не добралась и где, по данным вице-президента Санчеса, знавшего хозяйство страны назубок, числилось под три тысячи голов скота, не считая свиней, коз и птицы, а также всякие сусеки, кузницы etc, и там высохшая от голода армия могла бы прийти в себя.