Лев Вершинин - Дорога без конца (без иллюстраций)

По понятным причинам большинство байресских «автономистов», да и плебса, склонялась в его сторону, и сторонники Митре, исходя из того, что все вторично, кроме «Байрес понад усе!», тоже. Лишь бы против Авежанеды и Лиги. В итоге, монолит раскололся. «Птенцы Альсины» во главе с популярным молодым депутатом Аристобуло дель Валье, выступили за обновление партии и усиление роли центра, как назревшей необходимости, хотя бы и ценой отказа Байреса от традиционных льгот и привилегий, - но шансов у них пока что не было. На губернаторских выборах 1878 года, в которые власть, - в рамках «примирения», - не вмешивалась, они проиграли.

Победа Техедора с полной неизбежностью означала начало нового витка конфронтации, поскольку теперь, когда «примирение» осталось в прошлом, опорой президента (радикальная молодежь пока что в счет не шла) стала Лига, и дон Николас полностью сделал ставку на нее, сразу после выборов в Байресе сместив законно избранного губернатора, ставленника Митре, в маленькой Ла-Риохе, после чего министры-«митристы» подали в отставку, а это означало, что политика «примирения» ушла в прошлое уже и формально.

Чего от всего этого следует ждать, хорошо понимали все аргентинцы, и президент в первую очередь, - а тем, кто не понимал, сеньор Техедор в первой же речи после избрания напомнил, что «наша провинция глубоко чтит правительство страны, но надеется, что и сеньор президент помнит о своем статусе гостя». В ответ, весной 1879-м дон Николас пошел ва-банк, заявив, что время «окончательного решения главного вопроса» настало.

«Никогда!», - ответили «отцы Байреса», напомнив президенту, что, согласно Конституции, такие решения предполагают согласие всех провинций, провинция же Буэнос-Айрес такого согласия не даст. А чтобы ссылка на закон выглядела внушительнее, губернатор Техедор велел закупить в Европе оружие новейших образцов и сформировать ополчения.

Это внушило, и дон Николас издал указ о запрещении провинциальных милиций, подчеркнув, что этот шаг абсолютно законен, поскольку Конституция предполагает наличие ополчений только там, где они нужны, а провинциям ничего не угрожает. «А вот угрожает!»,- ответили «отцы Байреса», напомнив президенту, что хотя генерал Рока индейцев и прижал, но ведь не всех, а грозный Мануэль Наманкура, поклявшийся мстить за отца, и вовсе ушел в Чили, пообещав вернуться. Так шта-а…

Сложился классический пат. Указ президента исполнил только Коррьентес, которому ссылаться было не на что, а милиция Байреса, получив оружие, вовсю упражнялась на полигонах. На абсолютно законных основаниях, - и что делать? В сентябре Авежанеда , казалось, нашел вариант: уговорил Сармьенто, ведавшего просвещением и вполне довольного, вернуться в политику, чтобы принять участие в выборах президента, и сумел убедить. Однако дон Доминго, возглавив МВД, продержался на посту меньше двух месяцев, ибо его возвращение означало реставрацию «примирения» (а это не устраивало Лигу), но с перевесом в пользу Лиги (а это не подходило портеньос). Несовместимое ненадолго объединилось, и после серии интриг Сармьенто пришлось уйти в отставку.

И вот тут-то, чертиком из табакерки, на горизонте появилась новая звезда — Хулио Аргентино Рока, самый молодой (только-только шагнувший в четвертый десяток) генерал регулярной армии, надежда Лиги, призванный в политику своим шурином Хосе Сельманом, губернатором быстро развивавшейся Кордовы, и поддержанный практически всеми «внутренними» губернаторами. Этот вариант устраивал и бывших «федералистов», после распада своей партии ушедших под крыло экс-врагов, ибо все же свои, провинциалы, и молодых «альсинистов», считавших, что с привилегиями Байреса пора кончать.

По сути, «герой пустыни», полностью и абсолютно человек Лиги, стал кандидатом всей страны, с максимальными шансами на победу, и людям, понимающим, что к чему, было ясно, что он, придя к рулю, будет, наконец, ставить точки над i. Предотвратить такой исход могла лишь победа Техедора, но за Техедором стоял разве что Коррьентес, тесно связанная с портеньос, да небольшие, никакого влияния не имеющие оппозиционные либералы в провинциях, - но зато практически весь Байрес с его огромными людскими и финансовыми ресурсами. И этого было очень мало для победы на выборах, но вполне достаточно для «революции».

Сказать, что предвыборная кампания шла со скандалами, значит, вообще ничего не сказать. На джентльменское предложение дона Карлоса сопернику: взаимно снять кандидатуры и «на шесть лет, в течение которых жизнь покажет всё, доверить власть непредвзятому человеку», последовал отказ. Лига переговоров не желала. В результате дошло почти до края: 17 февраля 1880 года в толпа демонстрантов, вопя «Наше принадлежит нам!», почти пошла на штурм Casa Rosada, резиденции главы государства; ввод в город войск предотвратила только встреча губернатора с президентом, договорившихся дождаться выборов, - которые, пройдя 11 апреля абсолютно прозрачно, дали заранее ясный результат: вся страна против Байреса и Коррьентес, - и Viva Roca!

Формально итоги еще предстояло утвердить, но лавина уже неслась. В городе непрерывно шли митинги, гвардейцы строем ходили на стрельбище, им бросали цветы, любое неосторожное слово могло стоить здоровья, и дон Николас в ответ на жалобы депутатов от провинций, просивших у него гарантий, показывал им охранника, стоявшего на углу, поясняя: «Какие гарантии могу я вам дать, если в этом городе у меня нет власти даже над этим парнем?».

10 мая начал работать штаб милиции Буэнос-Айреса. Через десять дней президент продемонстрировал, что тоже не лыком шит, устроив военный парад по случаю какого-то мелкого праздника. Еще через пять дней – второй, к юбилею Дня Независимости. 28 мая Карлос Техедор отдал приказ о мобилизации «для защиты свободы и конституции», надменно проигнорировав напоминание, что для мобилизации нужна санкция Конгресса, а когда правительство приказало обыскать судно, доставившее заказанное оружие, милиция по приказу губернатора не позволила солдатам это сделать.

«Невыносимо долгие минуты складывались в беспощадно короткие дни», - так позже охарактеризует обстановку Хосе Эрнандес, и в окружении губернатора уже звучали предложения, воспользовавшись правом «хозяина», взять под арест «гостей», - президента, правительство и Конгресс. Однако дон Карлос заявил, что «допустима только политика сопротивления беззаконию, но не нападение на государство», пояснив в приватной беседе, что арест будет означать появление под городом войск из всех провинций, а так есть поле для маневра.

Тем временем портеньос разбирали рельсы, строили баррикады, и дон Николас, рассудив, что разговоры кончились, 4 июня покинул город, бросив клич, похожий на призыв Жанны д'Арк, вместе с министрами перебрался в городок Бельграно и объявил его временной столицей, а провинцию Буэнос-Айрес в состоянии мятежа. Вскоре за ним последовали Сенат, Верховный суд и две трети депутатов. Полномочия оставшихся были приостановлены. Из провинций шли эшелоны с солдатами, поступавшими под начало генерала Рока. Неизбежное началось…