Лев Вершинин - Дорога без конца (без иллюстраций)

А потому 2 апреля 1892 года, - всего за неделю до выборов, - МВД сообщило, что раскрыт «ужасный заговор»: по данным полиции, некие злодеи, предположительно, итальянские анархисты (тогда это было модно) готовят покушение на президента Пеллегрини и кандидата в президенты Саэнса Пенья, «дабы погрузить страну в хаос». И что самое страшное, эти ужасные люди, представьте себе, предположительно связаны с «одной из партий, претендующих на участие в выборах президента».

Естественно, было введено осадное положение, а лидеры радикалов, в первую очередь, сеньор Алем, оказались за решеткой «для проверки некоторых не вполне очевидных обстоятельств». РГС после такого сюрприза, как говорится, «поплыл», - ну и, ясное дело, 10 апреля сеньор Саэнс Пенья (кстати, искренне поверивший в существование заговора) одержал триумфальную победу, причем голосование и подсчет провели очень чисто, без обычных фокусов. Ибо зачем?

Вскоре после этого, помурыжив для порядка с месяцок, арестованных радикалов выпустили с извинениями, они (включая сеньора Алема) даже избрались в Сенат, а сеньор Пеллегрини, узнав, что никакого заговора не было, подал в отставку, - не столько в знак протеста, сколько обидевшись, что его не включили в игру, - но коллеги уговорили его отбыть срок до конца. Так что, новый президент принес присягу без всяких переходных периодов, 12 октября.

Ну и. Очень старый и очень достойный человек. Юрист экстра-класса. Богобоязненный. С принципами. Считал себя «свободным от любых обязательств перед закулисными кукловодами». В целом, продолжал политику Пеллегрини, - никаких новых долгов, никаких уступок шантажистам, кто бы и как ни давил, - и к середине 1893 года страна пошла на поправку.

Медленно, тяжко, кризис уходил. Но чем больше выздоравливала экономика, тем больше трясло политику. Так или иначе решив общую задачу, большие люди начали решать свои частные проблемы, и тут уж старый, не по условиям игры властный президент с его старомодными взглядами только докучал. А потому его просто не слушали, - благо, повторяю, команды у него не имелось, - а если и слушали, то поступали по-своему, и неразбериха сползла в провинции, где подтасовки стали покруче, чем при Сельмане.

Ко всему этому глава государства не имел ни малейшего отношения, однако в глазах прессы виноватым неизменно оказывался он, и сеньор Саэнс Пенья, злясь на полное неуважение к себе начал понемногу бунтовать. Раньше он покорно утверждал министров, предлагаемых генералом Рока, а теперь начал тасовать кадры сам, пробуя все новые и новые комбинации, и раз за разом убеждаясь в том, что его все равно никто не слушается. После чего внезапно сделал ход конем, предложив портфель министра обороны (с функциями премьера) своему бывшему ученику Аристобуло дель Валье, в котором не сомневался.

А тем временем радикалы без дела не сидели. После великого кидка на президентских выборах сеньор Алем уже совершенно не сомневался, что легальным путем прийти к власти невозможно, ибо «консерваторы» не для того власть взяли, чтобы отдавать народу, который дон Леандро боготворил. А раз так, то, стало быть, остается только «революция», - причем, в его понимании она означала даже не крайнее средство исправления искажений закона, а некую бесконечную дорогу, двигаясь по которой можно постоянно очищать систему от людей аморальных и безнравственных.

Готовились тщательно. Учитывая опыт Парка, согласились, что в столице начинать нельзя. Потому что удар по центральной власти в столице – это переворот, который не признает страна, и будет гражданская война, которая не нужна решительно никому. А вот если начать в провинциях, где много народа обижено на беспредел, совсем иное дело.

Далее начались разногласия. Военный министр дель Валье предложил «юридический план»: взять власть на местах, где были подтасовки, а он организует вмешательство центра для проверки итогов выборов и арбитража. Тогда провинциальные Ассамблеи будут распущены, пройдут новые выборы, под его присмотром, и – алле ап! - три четверти страны у нас.

Иполито Иригойену, лидеру самой крупной провинциальной организации (Буэнос-Айрес) этот план понравился. А вот бескомпромиссный Леандро Алем настаивал на «национальной революции». достигнув которой, можно резко изменить систему. Коротко: берем власть на местах и маршируем на столицу. Это уже не переворот, а воля всей страны. Совсем иное дело. Сил хватит, оружие есть, - а дон Аристобуло, фактически главнокомандующий, поможет. И никак иначе, потому что шанс уникальный, а что незаконно, хрен с ним. Это ж политика.

В итоге, проругавшись несколько дней, не договорились. Впервые, - раньше слово дона Леандро всегда было последним и решающим. Оскорбленный Алем хлопнул дверью, крикнув на прощание что-то типа «ну-ну, давайте, а я посмотрю!», Иригойен же и дель Валье, согласовав детали, приступили к делу. И дело пошло.28 июля радикалы легко, без капли крови взяли власть в маленькой провинции Сан-Луис. 30 июля восстала большая, сильная и богатая Санта-Фе. Правда, не без труда, с боями, потому что там (редкий случай) губернатор-«консерватор» победил на выборах честно, - но 4 августа дожали.

А в провинции Байрес и вовсе прошло идеально: 8000 прекрасно вооруженных (дон Иполито, человек не бедный, продал одну из своих эстансий) бойцов взяли под контроль все 82 населенных пункта, а 8 августа под радостные вопли населения заняли и провинциальный центр, Ла-Плату, взяв в плен второго по влиянию лидера «консерваторов», экс-президента Карлоса Пеллегрини. При этом Иригойен категорически отказался объявлять себя временным губернатором, ибо: «Мы восстали, чтобы убрать незаконную власть, но не для того, чтобы создавать другую, такую же незаконную. Если я стану губернатором, то окончательным, после выборов».

В любом случае, первый акт отыграли по графику. Теперь, согласно партитуре, предстояло играть соло военному министру. И сколько ни умолял, ни требовал, ни настаивал, ни убеждал сеньор Алем, заклиная делать переворот, сбрасывать милого, но бестолкового деда, выгонять консерваторов и строить светлое будущее, с народом и для народа, Аристобуло дель Валье стоял на своем: нет. Власть в стране не берут путчем. Уже готов законопроект, я переговорил с коллегами, большинство в Сенате у нас, с нижней палатой работаю, люди Пеллегрини растеряны, людей Роки, чтобы заблокировать голосование не хватит, так что, все пройдет как надо, - и страна наша.

Переубедить своего лучшего и единственного друга, практически брата, дон Леандро в этот, действительно, судьбоносный момент, вновь не сумел, - и чуть позже дель Валье сам пояснит свою позицию, отвечая на вопросы студентов юридического факультета, которым руководил: «Я мог сделать все, о чем просил Леандро, но тогда разве бы я посмел после этого преподавать вам право?».