Андрей Сахаров - Дипломатия древней Руси: IX - первая половина X в.

Теперь посмотрим, в каком контексте стоит спорная формула в преамбуле договора 944 г. Там также присутствует знакомый текст: "Равно другаго свещанья, бывшаго при цари Рамане, и Костянтине и Стефане…" Однако повтор этот не носит механического характера. В договоре 944 г. говорится, что "другое свещанье" состоялось при царях Романе, Константине и Стефане. Все трое — наряду с будущим Константином VII — действительно занимали во время выработки договора императорский престол.

Рассказывая о порядке выработки договора 944 г., летописец непосредственно сообщает об этой предварительной договоренности: "Присла Романъ, и Костянтинъ, и Степанъ слы к Игореви построити мира первого. Игорь же глагола с ними о мире". Затем русские послы направляются в Византию, где ведут переговоры с "боляре" и "сановники". В ходе этой константинопольской встречи и вырабатывается договор 944 г. Таким образом, летопись говорит о том, что предварительные переговоры по поводу договора состоялись в Киеве. Имеет ли их в виду начальная фраза договора 944 г., или здесь речь идет о каком-то другом совещании, — точно сказать невозможно. Но несомненно одно: трое императоров — реальных политических деятелей — упомянуты в этой фразе вполне правомерно.

Есть еще одно отличие и одновременно общая черта в ходе переговоров о договорах в 911 и 944 гг. Если в 911 г. переговорами руководили оба императора, то в 944 г. назван один Роман I Лакапин, и это естественно, так как именно он был императором-"автократом". Роман принимает Игоревых послов в Константинополе, а послы, вернувшись к Игорю, "поведоша" ему "вся речи царя Рамана" {392}. Исходя из формальной логики А. А. Шахматова, можно предположить, что и здесь составитель "Повести временных лет" совершил "грех": вычеркнул по каким-то соображениям имена трех других Романовых соправителей. Однако историческая обстановка, сложившаяся в тот период в Византии, свидетельствует в пользу автора русской летописи и в этих сказанных мимоходом фразах: правящим императором в то время был действительно Роман I Лакапин {393}, который, видимо, и руководил всеми переговорами с руссами. Сам же этот факт подтверждает правильность сообщения летописца о том, что переговоры 907 — 911 гг. были проведены именно двумя "царями" — Львом и Александром, как об этом говорит и преамбула соглашения 911 г. Специфика выработки соглашений 911 и 944 гг., отраженная в летописи, лишь подчеркивает прочное историческое сцепление и внутреннюю взаимосвязь текстов сообщений о русско-византийских договорах этих лет и убеждает в правомерности предложенной в историографии трактовки спорной формулы как предварительной договоренности или заранее согласованных в ходе предварительных переговоров того или другого договоров.

Еще раз эта формула встречается в начале договора Святослава Игоревича с византийским императором Иоанном Цимисхием в 971 г.: "Равно другаго свещанья, бывшаго при Святославе, велицемь князи рустемъ и при Свеналъде…" {394}. И здесь, как и в 911 и 944 гг., начальные слова акта указывают, при каких обстоятельствах он был выработан, какая договоренность явилась его государственно-юридическим основанием. Речь идет о переговорах, где были выработаны условия данного соглашения. Проходили они под руководством Святослава. Упоминание имени Свенельда, ближайшего Святославова соратника, может указывать на его особую роль в этих переговорах. Возможно, он возглавлял на них русскую делегацию. Упоминаются в начальной формуле и греки — "Фефел синкел" и император Иоанн Цимисхий, и здесь мы вновь сталкиваемся с тем кругом лиц, которые были связаны с выработкой именно этого соглашения.

Кроме того, необходимо принять во внимание и аргументы, приводимые А. В. Лонгиновым относительно фактов использования той же формулы в позднейших документах XI–XVI вв. Во многих межгосударственных договорах этого времени говорится, что они были заключены на основании достигнутой между обеими сторонами договоренности.

Таким образом, формула "Равно другаго свещанья…", находящаяся в преамбуле трех русско-византийских договоров X в., является первым в отечественной истории упоминанием о государственно-юридической основе заключаемых договоров, раскрывает длительный характер выработки этих договоров, проводимой под руководством государственных деятелей двух стран. Данная формула не имеет никакого отношения к искусственному воссозданию договора 907 г., как полагали некоторые историки.

Напротив, она указывает, что межгосударственные русско-византийские переговоры между 907 и 911 гг., закончившиеся заключением нового русско-византийского договора 911 г., состоялись на международно-правовой основе русско-византийского соглашения 907 г.

Русско-Византийский договор 911 г.

После военных потрясений 907 г. и заключения между Русью и Византией общеполитического межгосударственного соглашения в отношениях между двумя государствами наступила пауза в четыре года, во всяком случае так это выглядит, согласно "Повести временных лет". Да и историки, писавшие на эту тему, дружно согласились с тем, что между событиями 907 г. и последующим летописным упоминанием об отношениях между Русью и Византией никаких примечательных явлений не произошло. Годы 908, 909, 910-й летописец оставил пустыми; под 911 г. сообщил о появлении на западе звезды "копейным образом", а под 912 г. неожиданно изложил текст нового русско-византийского договора. Его дата, обозначенная в заключительной части договора, указывает, однако, не на 912 г., а на 911 г. В летописи совершенно определенно сказано, что договор заключен "месяца сентебря 2, индикта 15, в лето создания мира 6420" {395}, что соответствует 2 сентября 911 г.

Таким образом, после неоднократных русско-византийских конфликтов в IX–X вв., после заключения локальных полевых мирных соглашений, следы которых сохранились в агиографической литературе, после межгосударственных посольских переговоров в 60-х годах IX в. и в начале X в. русская летопись впервые представляет читателю цельный дипломатический документ, реальность которого не брались отрицать даже самые отчаянные скептики (за исключением А. Л. Шлецера, пораженного стройностью и масштабностью этого памятника).

В летописной записи, предшествующей договору, говорится, что Олег послал своих мужей "построити мира и положити ряд" между Русью и Византией. А далее излагается сам текст соглашения {396}.