Хью Томас - Великая Испанская империя

Великий Бартоломе де Лас Касас, епископ Чьяпаса, в ту пору относившегося к провинции Верапас, начал проповедовать веру без применения силы, поддерживая усилия собратьев-доминиканцев. Как мы неоднократно убеждались, он разгневал многих колонистов своим чрезмерно снисходительным, по их мнению, отношением к индейцам. Его епископское послание от 20 марта 1545 года по этому вопросу заслуживает того, чтобы рассказать о содержании документа подробнее. В своем послании Лас Касас отказывался принимать исповедь у испанцев, пока те не вернут законным хозяевам земли, захваченные у индейцев, и требовал строгого соблюдения новых законов 1542 года для защиты индейцев, а также грозил колонистам суровыми церковными наказаниями, если они продолжат колебаться. Колонисты, в свою очередь, отвергали духовную юрисдикцию Лас Касаса над Юкатаном, пытались лишить его самого и «малодушных» доминиканцев пропитания и даже отказывались платить десятину. Тут они опирались на поддержку францисканцев, которые к тому времени стали считать Юкатан своей вотчиной. Лас Касасу пришлось довольствоваться проповедями, а исповедоваться ему колонисты не желали.

Не удивительно поэтому, что рано или поздно должно было вспыхнуть новое восстание майя, причем сразу по всему полуострову. Вожди различных поселений, будь то Купуль (сердце восстания), Кочуа, Сотута и Уаймиль-Четумаль, согласились принять испанское владычество, но многие майя, особенно среди жрецов, желали мести. Практика энкомьенд с ее принудительным трудом казалась большинству из них невыносимой. Прежде майя воевали с завоевателями-тольтеками, а теперь перенесли ненависть к ним на европейцев.

В полнолуние 8 ноября 1546 года майя к востоку от Юкатана подняли мятеж и принялись убивать испанцев с со свирепой яростью. Больше всего досталось новооснованному городу Вальядолид. Энкомьендеро, их жен и детей безжалостно убивали. Некоторых распинали, других обмазывали копалем, смолой для изготовления лака, и сжигали, третьих превратили в мишени для стрел, а кое-кому вырывали сердца из груди. В числе последних оказался Бернардино де Вильягомес, которого протащили по городу на веревке, а затем отрезали ему голову и прочие части тела. Мятежники рассылали подобные трофеи быстроногими гонцами по всей территории полуострова, подстрекая сородичей к истреблению завоевателей ‹‹361›› . Испанцы в Вальядолиде и Саламанке-де-Бакалар погибли почти целиком.

Убивали не только испанцев, но и любого из местных, кто соглашался работать на захватчиков, более того, любого, кто не желал присоединиться к восстанию. Потому погибли многие индейские рабочие, возможно, около 600 человек. Еще убивали животных, принадлежавших испанцам, лошадей и крупный рогатый скот, овец и коз, цыплят, собак и кошек. Выкапывали европейские деревья и растения — словом, уничтожали все иноземное.

Испанцы вскоре собрались с силами, разрешили дружественным племенам обращать в рабство мятежников, которые попадут тем в руки и которых можно перепродать плантаторам с Карибских островов ‹‹362›› . Совет Мериды, который возглавлял Родриго Альварес, принялся мобилизовывать всех, кого мог найти, на защиту Вальядолида. Альварес пленил нескольких местных касиков, чтобы помешать им примкнуть к восстанию, а его товарищ Франсиско Тамайо повел сорок испанцев и около 500 индейцев на освобождение Вальядолида. Отряду приходилось продвигаться с боями, особенно в Изамале, но все же они пробились на выручку осажденному гарнизону. Эль-Собрино тоже двинулся к Вальядолиду с тридцатью конными, а аделантадо Монтехо остался в Кампече. Тамайо Пачеко, командир гарнизона в Вальядолиде, попытался прорвать осаду и в конце концов справился с этой задачей, тогда как Хуана де Асамор, вдова влиятельного энкомьендеро Бласа Гонсалеса, трудилась сестрой милосердия (ее брат и его семья были убиты индейцами): «Из-за своего хрупкого телосложения я осталась со своим мужем в нашем доме, который мы не захотели покидать. Я принимала в нашем доме многих раненых и больных солдат и, с великим тщанием, исцеляла их и заботилась о них, покуда они не поправлялись… ведь врачей в этом городе не было. Также я умоляла их не оставлять эти земли и оставаться на службе Его Величества» ‹‹363›› .

Вскоре Эль-Мосо принял общее руководство карательными акциями, а Эль-Собрино сосредоточился на повторном завоевании Купуля, сердца восстания. К марту 1547 года мятеж был подавлен.

Сотни майя сожгли на костре, многие угодили в тюрьмы. Касиков и жрецов, как ответственных за восстание, казнили напропалую, и в их числе был Чилам Анбаль, утверждавший, что он является «младшим сыном Бога» (подобная степень родства редко признается и одобряется религией). Последним из оплотов восстания пал Чикинчель.

Карательные меры по следам этого мятежа оказались куда суровее всех предыдущих, к которым прибегали Монтехо. Даже Эль-Собрино, человек относительно умеренных взглядов по сравнению с его товарищами-конкистадорами, допустил несколько актов ужасающей жестокости. Например, он травил собаками захваченных в плен индейских воинов и велел убивать женщин. Но после восстания аделантадо Монтехо начал судебное преследование тех капитанов, которых обвиняли в беспричинной жестокости (во всяком случае, так он утверждал в письме к императору Чарльзу в феврале 1547 года) ‹‹364›› . После восстания испанцы обратили в рабство около 2000 индейцев, в основном из Купуля, но аделантадо вскоре заявил, что порабощение противоречит закону. Он велел доставить всех рабов к нему, дабы их освободить. Эль-Собрино также собрал старших касиков провинции и сказал им, что намерен и далее обеспечивать порядок и справедливость для их же блага. Когда он спросил через переводчиков, почему они восстали, касики принялись винить во всем происки жрецов ‹‹365›› .

Далее Монтехо стали обхаживать вождей майя, принимать тех в своих домах и всеми силами стараться расположить к себе. Фра Вильяльпандо активно проповедовал среди майя и втолковывал им азы христианства, убеждая касиков отправлять сыновей в новую школу, которую францисканцы строили в своем монастыре в Мериде, дабы наставлять молодежь в религиозной доктрине, письме и хоровом пении. Школа пользовалась популярностью, вследствие чего некоторые касики сами приняли христианство. Затем фра Вильяльпандо и фра Бенавенте отправились во владения мани, где аделантадо по-прежнему мечтал создать образцовую христианскую общину, и основали там еще одну школу. Но возникло множество трудностей, отчасти из-за того, что среди майя было довольно широко распространено рабовладение, и в особенности это касалось шиу, союзников испанцев.

Теперь уже многие поддерживали идею учреждения самостоятельного епископства на Юкатане, независимого от Чьяпаса. Лас Касас тоже одобрил это предложение. В итоге в 1562 году фра Франсиско де Тораль был назначен первым епископом Юкатана ‹‹366›› . Лас Касас заключил соглашение с Алонсо Мальдонадо, исполняющим обязанности губернатора Гватемалы, и теперь индейцы стали прямыми вассалами короны, за которыми поручалось присматривать ордену доминиканцев. Отныне на Юкатане не должно было быть энкомьенд во владении отдельных конкистадоров.