Хью Томас - Великая Испанская империя

Среди 300 солдат 138 человек обладали навыками ремесленников или мастеровых ‹‹382›› . Они собрались со всего Иберийского полуострова, но больше всего было выходцев из Кастилии, Эстремадуры и Андалусии. Главным пилотом флотилии был астуриец Гонсало Гайон. Ему обещали за рейс 400 дукатов.

При переходе к Канарам случился шторм, но 4 июля флотилия достигла Лас-Пальмаса на Канарских островах. Пересечение Атлантики тоже сопровождалось бурями, потому флотилия слегка уменьшилась в размере, когда добралась до Сан-Хуана в Пуэрто-Рико (некоторые суда были в плохом состоянии). Там Меньендес де Авилес реорганизовал свои силы, разделил их на дюжину отрядов (tercios) по пятьдесят человек каждый, под командой капитана. В каждой терсии имелись младший офицер, капеллан, сержант, дудочник и барабанщиком. Кроме того, выбрали maestro del campo (см. Глоссарий), отвечавшего за общее командование отрядами. Этим человеком стал зять Меньендеса Педро де Вальдес, который в свои двадцать пять лет имел немалый боевой опыт (поскольку сражался в Италии); ему платили 300 дукатов в год.

К числу французских поселений теперь добавился дозорный пост Форт-Каролен на реке Святого Иоанна, названный в честь французского короля Карла IX и призванный стать местным штабом. Форт заложили двадцать восемь солдат под командованием некоего капитана Обера. Но этот офицер вскоре погиб, а Рибо вернулся в Европу, и командование перешло к Лодонньеру, умелому моряку, который, впрочем, казался слишком жизнелюбивым тем суровым гугенотам, что собрались в его эскадре ‹‹383›› . Он дополнительно уязвил своих подчиненных тем, что открыто жил с проституткой.

Пятнадцатого августа 1565 года перегруппированный флот Меньендеса покинул Пуэрто-Рико и направился к Флориде. Немного задержались у мыса Канаверал, поскольку проверяли слухи о скором прибытии Рибо, якобы спешившего предотвратить разрушение Форт-Каролен, колонии Лодонньера. Меньендес высадился недалеко от Сан-Агустина, города, который он основал, и официально объявил Флориду частью владений короля Филиппа. Он много знал о месте, куда направлялся, и о том, с кем ему суждено было встретиться: не столько о французах, сколько об индейцах, с которыми он начал устанавливать дипломатические контакты. Он подробно описывал церемонии индейцев Флориды в письме к другу-иезуиту:

…по большей части они поклоняются солнцу и луне. Идолами им служат мертвые олени и прочие животные. Каждый год они устраивают три или четыре празднества, коими свидетельствуют свою преданность и почтение солнцу. Постятся они по трое суток, не едят, не пьют и не спят; таковы их посты. Тот, кто слаб и не может этого вынести, считается дурным индейцем. Его осыпают насмешками со всех сторон. Тот, кто лучше других выдерживает эти испытания, признается первейшим, и все его потом прославляют и восхваляют. Эти индейцы наделены огромной силой и быстрыми ногами и отлично плавают.

«У них много войн, — добавлял Меньендес де Авилес, — и никто из вождей не признан всемогущим» ‹‹384›› .

Между тем французы совещались в Форт-Каролен. Они решили напасть на испанцев, но те повели себя проницательно и перехитрили противника. Меньендес прикинул, что при крупном нападении на Сан-Аугустин Рибо должен был оставить в Форт-Каролен малочисленный гарнизон. Поэтому он оставил 300 солдат в Сан-Агустине под командой своего брата Бартоломе, а с остальными двинулся на французов и ворвался в пролом главных ворот форта. Испанцы убивали всех, кто попадался им на пути, и французов погибло до 130 человек. Форт-Каролен немедленно переименовали в форт Святого Матфея (Сан-Матео), поскольку сражение состоялось в день памяти этого святого ‹‹385›› . Многие другие французские командиры выражали готовность сдаться, если Меньендес пообещает сохранить им жизнь. Проконсул доложил домой, что принял сдачу этих французов — в основном лютеран — без каких-либо условий, поэтому намерен казнить (и казнил) приблизительно 200 человек, в том числе самого Рибо. Немногих пощадили, потому что они были католиками или музыкантами.

Оставив сильные гарнизоны на побережье Флориды, Меньендес отправился на Кубу и принял подкрепление, прибывшее из Испании под командованием его племянника Педро Меньендеса Маркеса. В послании королю 5 декабря 1565 года он сообщил о том, чего успел добиться во Флориде. В награду он попросил и получил чин капитан-генерала Индий, Tierra Firme (то есть материковой Южной Америки, в частности, Венесуэлы и Колумбии) и Океанского моря. Меньендес далее заложил флотилию быстрых фрегатов, посредством которой предполагал контролировать все побережье Северной Америки, от Карибского моря до Ньюфаундленда. А католическая вера, по его словам, надежно утвердится после прибытия трех сведущих в науках братьев-иезуитов. Новую столицу Флориды решено было возводить на крайнем севере области, в Санта-Елене, где французы создали опорный пункт Пор-Ройяль (поблизости от нынешней Саванны в Джорджии).

Еще аделантадо пожелал получить лицензию на продажу 1000 рабов, и король согласился. Четыре высокородных астурийца стали его заместителями ‹‹386›› . Значительное подкрепление было обещано баском Санчо де Арсьеньягой, который прибыл на Кубу с семнадцатью кораблями и полутора тысячей солдат. В какой-то степени это восполнило потери Меньендеса в живой силе после бунта на «Сан-Пелайо» и бегства галеона (корабль позднее отыскали у берегов Северной Европы).

Оставив своих заместителей управлять завоеванной территорией, Меньендес де Авилес вернулся в Мадрид, чтобы лично поблагодарить короля в июле 1567 года и получить новое задание, касавшееся Наветренных островов, которые Испания желала подчинить себе ‹‹387›› . Теперь на родине все признавали его великим полководцем, который не проиграл ни единой схватки. Не удивительно, что вскоре о нем заговорили как о человеке, который должен командовать войсками в Европе.

Первого апреля 1566 года стало ясно, сколько Меньендес де Авилес сделал для укрепления обороны испанских Индий ‹‹388›› . Во-первых, он основал во Флориде город Сан-Аугустин. Во-вторых, он уничтожил французские поселения, основанные годом или двумя ранее Жаном Рибо и Рене де Лодонньером. Все казни, которые состоялись по его приказу, затрагивали, по его словам, «не французов, а лютеран». Французский посланник в Мадриде, Раймон де Фуркево, на аудиенции у короля Филиппа попробовал было возмутиться «этой бойней». Король ответил, что люди, о которых идет речь, были еретиками и отправились во Флориду без всякого согласия французского правительства. «Чтобы сохранять королевства и государства, — добавил Филипп, — иногда приходится нарушать законы и отвечать насилием на насилие» ‹‹389›› .