Владимир Тихонов - История Кореи. Том 2. Двадцатый век

Несколько позже, в сентябре 1907 г., на борьбу с японцами и местной компрадорской верхушкой выступил в далеком северном городе Капсане (провинция Южная Хамгён) бывший солдат провинциального гарнизона Хон Бомдо (1868–1943), которому позже суждено было сыграть немалую роль в антияпонском сопротивлении корейцев российского и советского Дальнего Востока. Колоритный человек с тяжелым жизненным опытом, к 1907 г. уже получивший известность в северных районах Кореи за свои беспощадные расправы с прояпонскими элементами, сменивший на своем веку немало профессий (был ремесленником в бумажной мастерской, рабочим на рудниках, охотником и даже буддийским монахом), Хон Бомдо прославился как Робин Гуд корейского Севера. Под угрозой смерти отбирал он деньги и имущество у богачей и раздавал их семьям своих погибших бойцов и соседним беднякам.

Рис. 22. Хон Бомдо (1868–1943), корейский Робин Гуд. Его первые шаги на ниве борьбы с японскими агрессорами колоритно описаны в составленной им самим уже в 1932 г. автобиографической справке: «В 1894 году в дер. Максиль (рядом с табачным селением Чоннён), лишив трёх корейцев жизни, являвшихся сторонниками японского монархизма, бежал из с. Чоннён, где я тогда работал на бумажной фабрике, в горное селение Чхорвон, провинции Канвондо, где я впервые организовал отряд инсургентов в 300 человек для борьбы с японским хищником». Впоследствии о беспощадных и бесстрашных народных мстителях из отрядов Хон Бомдо корейцы в северной части Кореи и советском Приморье складывали легенды.

Характер его деятельности хорошо показывают отрывки из «Дневника» — своеобразной беллетризированной автобиографии, составленной им уже на склоне лет, в 1942 г., по просьбе режиссера корейского театра в Кзыл-Орде (где тогда жил и позже скончался народный герой), собиравшегося ставить спектакль по мотивам его жизни. Эти отрывки хорошо показывают ожесточенность и беспощадность той борьбы, что развернулась в провинциальной Корее накануне японской аннексии, а также и глубину социально-политических противоречий, порождавших подобное ожесточение:

«Чи Соджу — это был такой капиталист, который из трехлетнего жалованья своим работникам недоплачивал за семь месяцев. Мы ночью пришли к нему домой и убили его»

«14 декабря 1907 г. заняли уездный город Самсу, добыли там 294 ружья и 160 ящиков пороху. Уездного начальника, некоего Ю, обезглавили, а голову его посадили на высокий шест и выставили на всеобщее обозрение»

Мстя «Робин Гуду северных гор», японцы и их приспешники запытали до смерти его жену и старшего сына. О смерти жены «Дневник» рассказывает так:

«18 февраля 1908 г. члены Ильчинхве Им Чэдок, Ким Вонхон, Чхве Джонок и с ними 103 японских солдата и 80 корейских приспешников захватили мою жену и сына, решив, что они что-то про нас знают. Жену пытали, просовывая ей горящий фитиль через пальцы ног, и довели до полусмерти, но она им ни слова не сказала. Ее увели в уездный город Капсан и там уже запытали до смерти».

Рис. 23. Члены одного из «отрядов самообороны» ( чавидан ), которые создавались при японском активном участии прояпонским обществом Ильчинхве для борьбы против партизан «армий справедливости».

Отряд Хон Бомдо, состоявший приблизительно из 650 человек (по японским источникам), около трех лет вел против японцев партизанскую войну в гористых районах провинций Южная и Северная Хамгён, не раз брал на несколько дней под свой контроль уездные города Капсан, Самсу, Хесан и ряд других, наносил в некоторых схватках чувствительные потери японской стороне (вплоть до 150–200 человек убитыми). Спасения от преследования со стороны японцев отряд искал по китайскую сторону корейско-китайской границы, а оружие закупал, в том числе, и через корейцев российского Приморья. После окончательной колонизации Кореи в августе 1910 г. Хон Бомдо и оставшиеся с ним партизаны перешли на российскую территорию, намереваясь при первом же удобном случае возобновить вооруженную борьбу.

Забегая вперед, можно сказать, что впоследствии Октябрьская революция привела этого стихийного бунтаря из горных долин северной Кореи на пути более организованного, идеологически осознанного сопротивления — уже под коммунистическими лозунгами. В начале 1921 г., теснимый японцами, отряд Хон Бомдо перешел из Маньчжурии (где он искал возможности для вооруженного проникновения на корейскую территорию) на советский Дальний Восток, где влился в состав Красной Армии. Легендарный партизан стал командиром 1-го батальона корейской национальной бригады 5-й армии. В ноябре 1921 г. он уже ехал в Москву — встречаться с В.И.Лениным, докладывать ему о положении дел в корейском партизанском движении на Дальнем Востоке. Член ВКП(б) с 1927 г., Хон Бомдо был одним из самых авторитетных фигур корейской общины на Дальнем Востоке. По-видимому, для Хон Бомдо и подобных ему «народных» коммунистов, — изначально совершенно незнакомых даже с начатками марксистской теории, но имевших значительный практический опыт классовой борьбы в присущих традиционному обществу формах, — советский эксперимент осознавался как попытка построения крестьянской утопии, общества, подобного одной большой патриархальной семье, где не нужна будет торговля и исчезнет имущественное неравенство. Время показало неосуществимость подобных утопий (по крайней мере, на данном этапе истории человечества), но можно ли осуждать за следование им тех выходцев из самых угнетенных слоев распадающегося традиционного общества (безземельные крестьяне, батраки, неквалифицированные рабочие), для которых и японская оккупация, и жесткие товаро-денежные отношения, которые она поощряла и укрепляла, были абсолютным злом?

Рис. 24. Могила Хон Бомдо в Кзыл-Орде, Казахстан.

Большой поддержкой для Хон Бомдо и его товарищей, партизан северного корейского края, была работа по организации групп ыйбён и их засылке на территорию Кореи, проводившаяся с 1906 г. на деньги богатых корейцев Приморья (и при неофициальном содействии российских военных властей) жившим в эмиграции во Владивостоке Ли Бомюном — бывшим командиром сражавшейся на стороне России в русско-японской войне Корейской вольной дружины. Иногда группы партизан насчитывали до 700 человек, но обычно тактика подчиненных Ли Бомюна, по описанию Штаба Приамурского военного округа, выглядела следующим образом: «Они поодиночке или группами в 3–6 человек проникали через границу в Корею, селились среди местного населения. В удобный момент группы собирались против намеченного для нападения японского поста и нападали на него, затем перебирались обратно в Россию». Против подобной тактики «блошиных уколов», предпринимаемых с недоступной для японской армии российской территории при полной поддержке большинства местного населения японцы мало что могли сделать. Однако Россия, стремившаяся после Портсмутского мира улучшить отношения с Японией, не могла бесконечно игнорировать японские дипломатические протесты по поводу партизанских операций корейцев. Кроме того, к 1909 г. и российские военные эксперты пришли к выводу, что ввиду плохого вооружения и подготовки, численного превосходства японских сил, а также отсутствия твердого единоначалия в руководстве (у Ли Бомюна к тому времени испортились отношения с рядом богатых российско-корейских предпринимателей, спонсировавших деятельность партизан) борьба ыйбён все равно не помешает японцам установить контроль над прилегающими к российской границе районами Кореи— потери партизан превосходили японские потери в 12 раз! Поэтому после формальной колонизации Кореи в августе 1910 г. Ли Бомюн, Лю Инсок и ряд других лидеров ыйбён были временно арестованы российскими властями, а их подразделения — распущены. Вооруженное антияпонское движение российских корейцев возобновилось лишь после Октябрьской революции.